|
Лента. Заметки на полях по тематике сайта.
©А.И.Ракитин, 2024 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2024 гг.
Так куда же исчез Пол Крохмальный?
В точности неизвестно с чего именно история эта началась - весь интересующий нас сюжет задокументирован отрывочно и очевидно неполно, завязка же его и подавно покрыта мраком. Поскольку интересующие нас события происходили в огайских грязях и тамошние обитатели, вернее, основная их масса, долгое время ничего дурного или подозрительного не замечали. Доподлинно лишь известно, что 30 марта 1936 года Пол Крохмальный (Paul Krochmalny) продал свой дом в городе Толедо, штат Огайо, и отправился по долам и весям объезжать свою ближнюю и дальнюю родню.
Как несомненно догадается проницательный читатель Пол Крохмальный являлся по своему естеству Павлом Крахмальным, русским крестьянином, заброшенным волею Судьбы и своей собственной волей на Северо-Американский континент. В некоторых известных нам источниках его называют "поляком", но сие представляется сомнительным, поскольку сам Павел и его многочисленные родственники,а также другие соплеменники, присутствующие в настоящем сюжете, являлись "пятидесятниками", а в Польше это сектантское вероучение распространения не получило [в отличие от собственно российских земель].
"Пятидесятники" являлись людьми довольно своеобразными, впрочем, как и абсолютное большинство адептов иных тоталитарных сект. Крупный отечественный исследователь сектантских движений Александр Дворкин не без оснований указывал на то, что "пятидесятнический" культ вредит психическому здоровью, причём, это не метафора и не преувеличение, слова Дворкина следует понимать буквально. Тот, кто видел видеозаписи молитвенных собраний адептов этой секты, согласится с этим утверждением безоговорочно - религиозные отправления сектантов не имеют ничего общего с тем, что можно видеть в православных или католических храмах. Впавшие в экстатическое состояние сектанты раскачивются, падают на пол, бормочут несуразное - это бессмысленное бормотание сами "пятидесятники" обозначают умным словосочетанием "говорение на языках" ("глоссолалиля"), хотя их "слова" - это не речь и вообще не человеческий язык, это просто бессмысленный набор слогов. В каком-то смысле эти "глоссалии" похожи на "мову" наших чубатых небратьев, с той только разницей, что если наши монопейсовые соседи из лепрозория издеваются именно над русским языком, то "пятидесятники" просто теребонькают языком так, чтобы сказанное вообще не походило человеческую речь. Сами "говорящие" друг друга не понимают и повторить однажды "сказннное" не могут.
Пол Крохмальный после продажи дома заехал в гости к одной из младших сестёр, пробыл у неё сутки и поехал далее. Свои стопы он направил в поселение под названием Сейнт-Хелена (St. Helena), в округе Пендер (Pender County), штат Северная Каролина, где проживал младший брат Пётр - или Пит, если произносить имя на американский манер - а также имелась довольно многочисленная община "пятидесятников". Пол, которому городская жизнь в Уилмингтоне совершенно не нравилась, был одержим идеей вернуться к сельским корням. Ну в самом деле, что может быть лучше бодрящщего запаха свежего навоза, воробьёв, ковыряющихся в кизяках, шелудивые псов, тявкающие из-за заборов, бессмысленных петухов, невпопад встречающих утреннюю зорьку... Такого рода незатейливая пастораль, по-видимому, грела душу 67-летнего труженика, овдовевшего менее чем за год до описываемых событий. Пол Крохмальный предполагал купить дом с участком земли где-нибудь в районе Сейнт-Хелены, дабы дожить остаток своих лет неподалёку от брата, племянников и единоверцев.
В общем, уехал Пол к брату Питу, да и пропал. Ну то есть вообще, с концами. А вместе с ним пропали деньги от продажи дома.
Хорошо известно, что скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Прошло довольно много времени - может быть, полгода, а может и поболее - прежде чем родственники Пола стали задавать друг другу вопросы кто и когда видел его в последний раз. Кто-то задавал такие вопросы в письмах, кто-то во время телефонных разговоров... И никто толком не мог припомнить когда же именно видел или слышал Пола.
Все сходились в том, что появлялся он в начале апреля - как раз после продажи. И вот тогда-то он отправился к брату Питу. К концу 1936 года родственникам стало ясно, что ситуация выглядит совершенно ненормальной - Пол исчез, вместе с ним исчезла довольно большая сумма наличности и никто не может сказать, где сейчас он находится и жив ли вообще.
В общем, в январе 1937 года одна из младших сестёр пропавшего без вести мужчины - звали её Энн Эдвардс - явилась в офис службы шерифа округа Пендер, расположенный в городке Бурго (Burgaw), и подала заявление о безвестном отсутствии человека. Нельзя сказать, что полицейские сбились с ног, разыскивая Пола, но кое-какие телодвижения совершили. Они навели справки о продаже дома и выяснили, что сдела действительно имела место и Пол Крохмальный получил на руки 1 тыс.$ наличными и на протяжении последующих 6 месяцев получал ещё по 100$ банковскими чеками. Покупатель полностью выполнил принятые на себя обязательства и в сентябре 1936 года выплатил Полу последний транш. Все чеки были Полом получены и обналичены - полицейские эту деталь также проверили. Таким образом Пол получил 1,6 тыс.$, правда, непонятно было куда он их подевал и куда подевался сам. Никаких сделок по покупке недвижимости ни в Сейнт-Хелене, ни в штате Северная Каролина он не совершал.
На этом дело застопорилось. Судя по всему, с пожилым мужчиной и впрямь приключилась какая-то неприятность, но где, когда и что именно с ним произошло оставалось неизвестно. И совершшенно непонятно было, как историю его исчезновения надлежит расследовать.
Около полутора месяцев расследование практически не велось, ввиду отсутствия у детективов службы шерифа, каковых насчитывалось всего-то 4 человека (!), каких-либо идей относительно того, как это надлежит делать. В конечном итоге о таинственном исчезновении Пола Крохмального стало известно сотрудникам Бюро расследований штата Северная Каролина (National Bureau of Investigation - сокр. NBI). Эту организацию мы можем назвать аналогом уголовного розыска, работавшего в масштабе всего штата, её ни в коем случае не следует путать с хорошо известным Федеральным бюро расследований Министерства юстиии, которое являлось федеральным правоохранительным агентством и могло работать по всей территории США. Юридикция NBI ограничивалась пределами Северной Каролины. Дальнейших ход этой истории оказался напрямую связан с детективом NBI Альбертом Стори Бэтсоном (A. Story Batson). Последний предпочитал, чтобы его называли вторым именем - Стори - и именно под ним он и получил известность.
Руководсво Бюро расследований, изучив известные к началу 1937 года данные об исчезновении Крохмального, пришло к выводу, согласно которому пропавший русский "пятидесятник" стал жертвой преступления и существует только один способ его раскрытия - оперативное внедрение. Этим словосочетанием называется такой метод оперативно-розыскной работы, при котором сотрудник правоохранительных органов на долгое время вводится в среду (криминальное сообщество), представляющую оперативный интерес, и производит сбор значимой для инициатора задания информации без раскрытия своей принадлежности к правоохранительным органам. Классические примеры оперативного внедрения, хорошо знакомые всем жителям России, можно видеть в кинофильмах "Место встречи изменить нельзя" и "Джентльмены удачи". В первом из них старший лейтенант МУРа Шарапов вступает в контакт с опасной бандой "Чёрнкая кошка" и после похищения вынужденно оказывается в ситуации оперативного внедрения в банду, а во втором кинофильме директор детского садика Евгений Иванович Трошкин вводится в уголовную среду для получения важной информации. Ситуация это совершенно недостоверная и комичная, но на то она и кинокомедия, не так ли?
На протяжении многих десятилетий операции по оперативному внедрению являлись одним из самых эффективных инструментов из числа имевшихся в распоряжении правоохранительных органов. Они как никакие другие были способны привести к раскрытию "глухих" преступлений. Некоторые из реальных операций такого рода представляли собой очень сложные и опасные комбинации, способные поразить своей изощренностью даже самого завирального сценариста. Чтобы не быть голословным, напомню реальную операцию по оперативному внедрению, описанную в книге "Уральский Монстр". Речь идёт о раскрытии массового убийства в поселке Качикатцы Орджоникидзевского района Якутии. Тогда с целью ограбления были убиты 12 человек, в том числе 3 малолетних ребёнка, а для маскировки преступления устроен поджог юрты, в котором проживали убитые. История эта интересна тем, что для раскрытия массового убийства Министерство госбезопасности Якутской автономной ССР внедрило в район проживания подозреваемых оперработника Филиппа Лукина, который, легендируясь под глухонемого скорняка, на протяжении пяти с половиной месяцев осуществлял негласный сбор информации. Поскольку он выдавал себя за глухонемного, окружающие не стеснялись вести в его присутствии откровенные разговоры, позволившие в конечном итоге восстановить картину случившегося и установить личности убийц. В профильных ВУЗах современной России этот случай приводят в качестве одного из классических примеров проникновения специального агента в криминальную среду ("операитвного внедрения"). В отличие от выдуманной от начала до конца истории внедрения старшего лейтенанта Шарапова в банду "Черная кошка", положенной в основу сюжета телесериала "Место встречи изменить нельзя", растянувшаяся на многие месяцы легендированная работа Филиппа Лукина полностью исторична.
Здание штаб-квартиры Бюро расследований штата Северная Каролина (фотография сделана в начале 1970-х гг.).
Стори Бэтсон предложил руководству NBI самого себя в качестве агента для работы под прикрытием. Разработанная для этого "легнеда" выглядела просто и убедительно - Бэтсон, выдавая себя за точильщика ножей, должен был слоняться по округу Пендер, не очень отдаляясь от Сейнт-Хелены, наводить нужные справки о пропавшем мужчине и всё время держать уши открытыми. В те времена в сельской местности точильщик ножей являлся эдаким "домом быта" на ногах, он не только точил ножи, ножницы, топоры и прочей инструмент, но и обычно выполнял важные для любого хозяйства задачи по мелкому ремонту чего угодно - от швейных машинок, до поломаных очков. В общем, что хочИм - то точим, а что имеем, то клеем... Бэтсон знал премудрости этого ремесла, поскольку ранее ему уже приходилось использовать в работе подобную "легенду".
В конце марта 1937 года Бэтсон загрузил в старенький "пикап" необходимый реквизит и отправился на выполнение задания. Он не поехал прямиком в округ Пендер, поскольку не мог прибыть в интересующий его район из неоткуда. Детективу сначала требовалось "показать себя" в другом районе, дабы впоследстви он всегда мог спокойно ответить на вопрос, откуда приехал.
Накрутив на дорога штата необходимый километраж и "засветившись" в разных местах, Стори в первой декаде апреля появился в окрестностях Сейнт-Хелены. Встречаясь с разными людьми из числа местных жителей, он аккуратно наводил справки и дабы его присутствие не возбуждало ненужных подозрений, периодически покидал район. Затем возвращался, точил инструмент и на правах знакомого уже человека более обстоятельно беседовал с теми. кто казался хорошо осведомленным о местных делах.
Для подстраховки Бэйтсона, который был очень уязвим и потенциально сильно рисковал, в районе Сейнт-Хелены появились 2 геодезиста, которые якобы занимались сверкой карт. Это были детективы NBI, к которым Бэйтсон всегда мог обратиться за помощью, если только в том возникла бы необходимость.
Американские фермеры 1930-х годов - "соль земли" кентуккийской, огайской и каролинской.
Стори действовал очень аккуратно и ненавязчиво. Прошло более 5 недель, прежде чем местные жители стали признавать его за "своего" и понемногу рассказывать об обстановке и местных делах. Картина оказалась очень интересной. Выяснилось, что "пятидесятники" здесь довольно много и они горой стоят друг за друга, а потому абсолютное большинство не связанных с ними людей старалось эту публику не затрагивать. Во избежание неприятных эксцессов, каковые по словам жителей, тут случались.
Пола Крохмального жители Сейнт-Хелены не знали, что понятно - тот не жил в этом районе - однако от дома к дому кочевала какая-то сплетня об убийстве, совершенном "пятидесятниками" годом ранее, то есть в апреле 1936 года. После долгих расспросов, детектив выяснил, что молва назыавала убийцей Пита Крохмального, младшего брата Пола. Это была хорошая новость в том смысле, что рабочая версия об убийстве последнего вроде бы находила подтверждение. Однако долгое время Бэйтсон не мог установить источник, из которого происходила эта сплетня.
Постепенно Стори Бэтсон нашёл людей, которые вроде бы знали то, что представляло для детектива немалый интерес. Семья чернокожих - Джулия Смит (Julia Smith) и её муж Адам (Adam) - проживавшая по соседству с Питом Крохмальным, младшим братом исчезнувшего без вести Пола, рассказала "точильщику" о весьма подозрительных событиях, произошедших 4 апреля 1936 года. В тот день Адам Смит видел, как сын Пита - звали молодого человека Пол Крохмальный-младший - "боролся" или "боксировал" на пригорке со своим старшим родственником. Адам не знал, как звали последнего, но он слышал, что этот человек приехал в гости к Питу Крохмальному и вроде бы имел намерение поселиться где-нибудь неподалёку. Стори Бэтсон из рассказа Адама заключил. что тот видел, как Пол Крохмальный [тот, что впоследствии пропал без вести] боролся или дрался со своим племянником Полом Крохмальным-младшим. Племянник не мог справиться с дядей - тому хоть и исполнилось 67 лет, но мужчиной он оставался, по-видимому, довольно крепким - и по этой причине на помощь Полу-младшему пришёл Пит [его отец]. Вдвоём они повалили мужчину и исчезли из поля зрения свидетеля.
Вообще же Адам Смит не был уверен в том, что видит. У него не имелось оснований считать, что он наблюдает именно драку, а не. скажем, дружескую возню подвыпивших мужчин. Кто разверётсяв этих русских традициях, может, у них принято в начале апреля окунать любимого дядюшку в грязь и навоз, верно?...
В общем, поначалу Адам Смит не придал особенного значения увиденному, однако через несколько часов произошло нечто такое, что вызвало его настоящую тревогу. Он увидел въезжавшую на пригорок телегу, которой управляли Пит Крохмальный и его сын Пол, а в телеге... лежало бесчувственное человеческое тело. По словам свидетеля, телега, обычно использовавшаяся русскими для перевозки скошенной травы, не имела задней стенки, поэтому человеческое тело было хорошо заметно. По словам Адама его супруга Джулия в эту минуту находилась рядом с ним и также видела то же самое. Что и подтвердила при разговоре с Бэтсоном.
Стори Бэтсон. Участие детектива Бюро расследований Северной Каролины в раскрытии исчезновения Пола Крохмального принесло ему широкую известность..
Куда же брат и племянник пропавшего без вести Пола Крохмального увезли бездыханное тело?
На выяснение этого немаловажного вопроса детективу пришлось затратить ещё пару недель. Стори Бэтсон исходил из того, что убийцы вряд ли решились прятать труп на чужой территории - они либо избавились от него на своём участке, либо сделали это где-то не ничейной земле. Каждый из этихвариантов имел свои плюсы и минусы, но житейский опыт подсказывал Бэтсону, что преступники не стали бы увозить труп в лес, расстояние до которого составляло почти 4 км. Тело в телеге не было замаскировано, значит его транспортировка на большое расстояние не планировалась.
Разъезжая по округе и разговаривая с соседями Пита Крохмального, детектив познакомился с некоей Анной Данадыгой (Anna Danadyga), русской крестьянкой, чья ферма находилась у дальней от жилого дома Крохмальных стороны участка. Бэтсон на несколько дней поселился на ферме Данадыги, объясняя это необходимостью ремонта своей автомашины. Он заплатил гостеприимной вдове небольшую сумму и выполнил в счёт оплаты проживания несколько её поручений. Детектив быстро завоевал расположение Анны, которая, возможно, даже стала вынашивать на его счёт определенные далеко идущие планы.
В общем, в середине июня во время вечернего распития спиртных напитков, женщина неожиданно разоткровенничалась и рассказала Бэтсону о необычном инциденте, произошедшем то ли 4 апреля 1936 года, то ли на следующий день. Началось всё с того, что её соседи Крохмальные - отец и сын - проехали через боковые ворота в ограждении в телеге, внутри которой лежало человеческое тело. Через некоторое время отец и сын развели на своём участке большой костёр, что само по себе выглядело крайне странно. Поскольку дома в сельской местности отапливались дровами, просто так костры [да тем более большие костры!] никто не жёг. Однако Крохмальные не только разожгли костёр, давший большое пламя, но и принялись сжигать в нём что-то очень вонючее. Ветер сносил дым на участок Анны, что вызвало её крайнее неудовольствие.
Крохмальные развели огонь на значительном удалении от своего жилого дома - более 250 метров - кроме того, между костром и домом находился небольшой лесной клин. То есть семью Крохмальных огонь и вонь не беспокоили, а вот Анна очень разволновалась из-за того, что пламя может перекинуться на её участок. И потом этот неприятный запах...
В общем, Анна решила сделать замечание Питу, мол-де, не по-соседски себя ведёшь, если хочешь какую-то падаль сжечь, так сжигай рядом со своим домом, а не возле моего... Женщина решительно направилась на территорию соседа, но тут ей преградил дорогу Эрвин Уилльямс (Ervin Williams), муж старшей из дочерей Пита Крохмального. Мужчина держвал в руках винтовку, он заявил Анне, что не позволит ей пройти мимо него к дому Пита, если женщине нужно поговорить с владельцем фермы, то пусть идёт по дороге в обход. По словам Анны она в первую минуту даже не поверила своим ушам - Эрвин говорил какую-то совершеннейшую дичь. Идти в обход, если вот она тропинка - ты, мальчик, вообще в своём уме?! Данадыга решила пренебречь словами Эрвина и продолжила движение, но тогда мужчина пригрозил, что убьёт её.
Может быть, это было преувеличение... может быть, вообще шутка... но именно в ту минуту и в том месте женщина не рискнула проверять серьёзность сказанного. Анна уверяла, что не знает, что же именно Крохмальные сжигали в том костре, но они явно не хотели, чтобы это увидели посторонние. Именно по этой причине Эрвин Уилльямс до самой ночи дежурил с винтовкой у костра.
Наверное никогда ещё у Анны Данатыги не было столь внимательного слушателя. Стори Бэтсон остался под сильным впечатлением от эпического сказания про вонючий костёр, а потому в ближайшую ночь, вооружившись револьвером и элекстрическим фонариком, он отправился на прогулку по территории фермы Пита Крохмального. Разумеется, детектива интересовала не ферма вообще, а тот её участок, что находился рядом с фермой Данатыги и был отделён от жилого дома кустами и древьями.
Внимательно осмотрев грунт, Бэтсн обнаружил обширный участок выжженой земли, имевший диаметр около 2,5-3 метров. Не вызывало сомнений, что когда-то давно на этом месте разводили большой костёр, от которого осталось много углей и не полностью прогоревших дров. Детектив поворошил костровище ботинком и сразу же заметил необычные кусочки, которые никак не могли быть горючим материалом - больше всего они напоминали раздробленные кости.
Чрезвычайно довольный сделанным открытием, Стори Бэтсон покинул Сейнт-Хелену и доложил руководству о проделанной работе. На соновании его доклада окружной прокурор Джон Барни (John Burney) оформил ордера на аресты Пита Крохмального, Пола Крохмального-младшего и Эрвина Уилльямса, а также обыск фермы, принадлежавшей Питу. 18 июня 1937 года вся трое были заключены под стражу. Отца и сына Крохмальных отправили в тюрьму округа Нью-Гановер (New Hanover), а Уилльямс был помещён в тюрьму округа Пендер.
18 июня 1937 года были арестованы лица, обвиненные в убийстве и сожжении трупа Пола Крохмального-страшего - его племянник Пол Крохмальный-младший (фотография слева), родной брат Пит Крохмальный (фотография в центре) и Эрвин Уилльямс, зять Пита (снимок справа).
Обыск жилого дома на ферме Пита Крохмального и надворных построек ничего ценного для следствия не дал. "Законники" не нашли ничего такого, что можно было бы связать с преступлением - ни следов крови, ни сколько-нибудь крупных денежных сумм, ни вещей исчезнувшего без вести Крохмального-старшего. А вот осмотр старого костровища, обнаруженного Стори Бэтсоном во время ночной вылазки, позволил собрать большое количество костных фрагментов различного размера - самые большие из них достигали 15 см. Общее количество костных фрагментов превысило 80 штук, они не помещались ни в одну стандартную коробку, потому для их перевозки был использован снарядный ящик из-под патронов для артиллерийского салюта.
Правда в дальнейшем с местом обнаружения этих костных фрагментов прилючилась странная метаморфоза. Костёр был следствием забыт и вместо него стала фигурировать большая топка под баком стерилизации молока. По-видимому, криминалисты проконсультировали прокурора и тот понял, что сжечь человеческое тело в костре чрезвычайно сложно - топка под стерилизатором подходила для этого намного лучше. И потому официальная версия обвинения претерпела некоторую корректировку.
Только после этого в средства массовой информации были переданы первые сообщения об исчезновении Пола Крохмального-старшего и расследовании, проведенном правоохранительными органами штата Северная Каролина. Сенсацией эта история не стала - всё-таки, иммигрант из России это не тот человек, чья судьба привлечёт к себе ажиотажный интерес американцев - но своё место в газетных публикациях того времени она нашла.
Одна из первых более или менее подробных статей о расследовании исчезновения Пола Крохмального-старшего в номере от 1 июля 1937 года в газете "The daily independent".
Нельзя не сказать о том, что помещение Пита Крохмального и Пола-младшего в тюрьму соседнего округа явилось совсем не случайной мерой безопасности. В округе Пендер в то время происходили довольно странные и прямо тревожные происшествия, которые наводили на мысль о существовании некоей мощной силы, явно противопоставлявшей себя властям округа и штата. Летом 1935 года - то есть за 2 года до описываемых событий - в округе Пендер подверглись жестокому избиению 4 фермера. На них напали некие вооруженные всадники в белых капюшонах, скрывавших лица, которые под угрозой оружия сначала связали потерпевших, а затем уже нанесли побои руками и ногами. Избитые не были ограблены. Нападение можно было бы признать выходкой "Ку-клукс-клана", однако потерпевшие являлись белыми мужчинами и ни в чём незаконном никогда не обвинялись. Между тем, "Ку-клукс-клан" обычно проявлял себя в тех случаях, когда в неких резонансных преступлениях власти обвиняли чернокожих. Самое интересное заключалось в том, что потерпевшие фактически отказались от сотрудничества с правоохранительными органами, заявлений о причинении ущерба здоровью не подали и отделались отговорками, из которых следовало, что они ничего о причине нападения не знают. Хотя в этом вопросе они явно лукавили и что-то знали, но говорить на эту тему не пожелали.
А в июне 1936 года таинственные всадники в белых капюшонах вывезли в лес и подвергли порке кнутами некоего 40-летнего фермера Монро Фаулера (Monroe Fowler), его жену Каролину и их 18-летнюю дочь Инес. По словам потерпевших люди в капюшонах потребовали от них прекратить общение с "другими женщинами", причём все трое заявили, что не понимают, что имеется в виду. По их словам, аналогичный запрет на "общение с женщинами" они должны были передать 2-м семьям, жившим по соседству. "Законники" тянули с расследованием целый месяц и всё никак не могли выйти на след таинственных обладателей белых капюшонов. В конце концов мать и дочь получили от неких неизвестных им людей "добрый совет" покинуть штат ради спасения собственных жизней. Семья немедленно собрала вещи и уехала из Северной Каролины, после чего служба шерифа округа Пендер 16 июля с немалым облегчением расследование инцидента закрыла. Начальник полиции штата Генри Джинс (H. G. Jeans) заявил, что не видит оснований для возобновления расследования, поскольку заявители уехали.
В ночь на День Благодарения [26 ноября 1936 года] фермеры Уилльям Инмэн (William Inman) и Джесси Кокс (Jesse Cox) также были похищены группой неизвестных им вооруженных лиц в белых капюшонах, вывезены в лес и подвергнуты порке кнутом. Похитители называли себя "христианаами" и "мстителями" ("The Vigilantes"). Мужчины подали заявление в службу шерифа и шериф Расс (Russ) заверил газетчиков, что идёт по следу... правда, след этот его никуда не привёл и к лету 1937 года расследование выдохлось.
Имели место и иные инциденты такого рода. Иногда в местной прессе появлялись довольно любопытные объявления, в которых некий местный житель оповещал неопределенно широкий круг лиц о том, что он усвоил урок и изменит ссобственное поведение. "Законники" предполагали, что за каждым таким объявлением стоит некая "воспитательная работа", проведенная "мстителями" посредством похищения и порки, но "перевоспитанные" жалоб не подавали и никаких юридических последствий такого рода случаи не влекли.
Журналисты, проводившие самостоятельные расследования необычной практики воспитания общественного сознания посредством порки нарушителей [или мнимых нарушителей] порядка, связали деятельность таинственных "мстителей" с "преподобным" Джорджем Хантом (George H. Hunt), т.н. "пастором" секты "примитичвные баптистов". Хант был очень популярным в Северной Каролине то время проповедником сектантского вероучения и занимал "пастырские" места сразу в 5 приходах. Подражая, по-видимому, древнегреческому аскету Диогену, а может быть, просто из желания демонстрировать окружающим собственную "святость", Хант ходил босиком в рванине и демонстративно пренебрегал удобствами цивилизации. Впрочем, возможно в его подкастрюльном пространстве бульонилось вовсе не тщеславие, а настоящая душевная болезнь - судить нам сейчас об этом сложно. Как бы там ни было, "преподобный" Джордж Хант не без удовольствия порассуждал перед журналистами на тему "воспитания народа". Он одобрил практику самосуда и заявило, что "мстители" делают благое дело. Но добавил, что не одбряет использование капюшонов, поскольку добрым людям не следует скрывать лица.
Американская глубинка середины 1930-х годов.
В общем, в те дни и месяцы в Северной Каролине особо ретивые граждане с упоением занимались "воспитанием народа" и в этой обстановке угроза линчевания отца и сына Крохмальных представлялась отнюдь не иллюзорной. По этой-то причине их и спрятали от греха подальше в тюрьме соседнего округа Нью-Гановер.
30 июня 1937 года в городе Бурго, административном центре округа Пендер, началось предварительное слушание дела по обвинению отца и сына КРохмальных, а также Эрвина Уилльямса в убийстве Пола КРохмального и последующем уничтожении его тела. Процесс вёл судья Блэйк (A. C. Blake). Подсудимые не отказались от дачи показаний, что следует признать довольно необычным для суда по столь тяжкому обвинению, чреватому для подсудимых смертной казнью.
После довольно продолжительной и конфликтной процедуры отбора жюри присяжных, процесс начался 19 июля 1937 года.
Обвинение выглядело очень весомо и даже солидно, насколько такое определение уместно в отношении юридического документа. Мотив преступления был сформулирован с безукоризненноц убедительностью, а представленные свидетели весьма достоверно показали эжтапы реализации преступного замысла.
Весьма ценным приобретением для окружного прокурора оказался Сэм Ингрэм (Sam Ingram), работник почты в Бурго, чьи показания стали настоящим восклицательным знаком под всем обвинительным заключением. Ингрэм был тем человеком, кто в начале апреля 1936 года оформил абонентский ящик для Пола Крохмального-старшего. В этот ящик на протяжении полугода приходили письма с чеками по 100$. Эти письма получал Пол Крохмальный-младший. Ингрэм, впервые увидевший в отделении почты незнакомого молодого человека с ключами от абонентской ячейки, встревожился. Почмейстеру казалось, что эту ячейку абонировал пожилой человек [старшему Крохмальному, напомним, исполнилось 67 лет, так чтот зрительная память Ингрэма не подвела!]. Ингрэм остановил Коохмального-младшего и спросил, откуда у него ключи от ячейки... А молодой челвоек спокойно ответил, что эта ячейка арендована на его имя и... предъявил изумленному Ингрэму удостоверение личности. Почмейстер сверилсчя со своими записями, убедился в том, что ячейка и в самом деле абонирована Полом Крохмальным, и решил, что его бес попутал!
И на протяжении последующих месяцев молодой Крохмальный вынимал конверты из абонентской ячейки уже без дурацких вопросов со стороны Сэма Ингрэма.
Сильное впечатление на присутствовавших в зале произвели допросы 2-х свидетелей, неизвестных до того широкой публике. Ими оказались пожилые русские супруги Ник Жураво (Nick Zuravio) и его жена Анастасия (Annastasia). По-видимому, их настоящая фамилия звучала как "Журавлёв" или как-то похоже, но для слуха американцев подобное слово звучало совершенно неповторимо и потому супругам пришлось обрезать фамилии до нелепого "Жураво". Они совсем не говорили по-английски и по этой причине их допросы в суде проводились через переводчика.
Ник заявил, что видел сожжение человеческого тела в топке под большим стерилизатором молока. По его словам тело туда поместили отец и сын Крохмальные. На вопрос судьи Эла Блэйка, лично беседовавшего с Ником Жураво, чьё тело подсудимые засунули в печь, свидетель ответил, что это был "старик Крохмальный". Интересно, считал ли Ник стариком самого себя - а он являлся одногодкой убитому Полу Крохмальному - хотя вопрос такого рода следует, конечно же, следует признать риторическим. На вопрос о роли в происходившем Эрвина Уилльямса, свидетель ответил, что тот на протяжении многих часов выполнял обязанности часового, не позволяя никому входить в сарай, в котором находился стерилизатор. Поясняя свою мысль, Жураво сообщил суду, что Уилльямс был вооружён винтовкой и всем окрестным жителям он был известен как человек грубый, жестокий и злонравный. В общем, из него получился хороший часовой!
Анастасия, дававшая показания после своего мужа, сообщила суду, что не видела сожжения трупа "старика Крохмального", но слышала рассказ мужа об этом. По её словам "Ник пришел домой поздно ночью 4 апреля 1936 года, бледный, задыхающийся и дрожащий, и рассказал ей, что видел кремацию" (дословно по стенограмме: "Nick came home late on the night of April 4, 1936, pale, gasping and shaking and told her of seeing the cremation"). Продолжая своё повествование, женщина добавила, что в ту ночь чувствовала "ужасающую вонь" ("horrible odor"). Отвечая на вопрос о причине недонесения властям об известном преступлении, Анастасия ответила просто и бесхитростно - семья Крохмальных очень многочисленна и опасна, их все знают и с ними лучше не связываться. Она обсуждала с мужем Николаем - т.е. Ником Жураво - вопрос о возможном обращении к шерифу с заявлением о преступлении, но, подумав хорошенько, от этой мысли они отказались. Дескать, нас убьют - и никто не найдёт, вернее, никто даже искать не станет.
Что ж, логика железная - не поспоришь!
Показания иных важных свидетелей обвинения - Анны Данадыги, Джулии и Адама Смит - изложенны выше, также прозвучалив суде и ничего хорошего обвиняемым они не сулили.
29 июля в суд был доставлен ящик с костями, собранными на месте костровища на участке Пита Крохмального. С этого момента начались неприятные для обвинения открытия. Защита оспорила идентификацию костей, как принадлежавших человеку, и представленные ею эксперты - антрополог и ветеринар - убедительно доказала их происхождение от... коровы.
Газетный публикации последней декады июля 1937 года, посвященные обзору судебного процесса над убийцами Пола Крохмального-старшего.
В тот же день Эрвин Уилльямс и Пол Крохмальный-младший заявили о невозможности собственного участия в убийстве Пола Крохмального-старшего 4 или 5 апреля 1936 года по причине наличия alibi. В начале апреля того года они работали на стройке в Бурго. Это был довольно лукавый довод, поскольку стройка эта находилась всего в 6 км от места убийства, но в данном случае значение имела непоколебимая категоричность сделанных заявлений обвиняемых. Пол Крохмальный-младший заявил, что никогда не был в почтовом отделении в Бурго, свою идентификационную карточку почмейстеру Ингрэму не предъявлял и вообщек никогда с ним не встречался. Убедительности этгго утверждения очень поспособствовало то, что ранее Ингрэм не опознал Пола в зале суда. Получалось, что обвинение не доказало получение денег именно племянником убитого, а то. что приходил некий молодой человек и показывал карточку - так это был некий неизвестный с поддельным документом!
На следующий день - 30 июля в пятницу - дал показания Пит Крохмальный. Брат пропавшего без вести довольно бодро и без пауз - хотя и с сильным акцентом - рассказал суду, что не понимает причины полицейского расследования, мол-де, по его мнению Пол-старший жив-здоров и спокойно тратит денежки, вырученный от продажи дома, в каком-нибудь солнечном штате, вроде Техаса или Калифорнии. Любимого старшего брата он - Пит Крохмальный - не убивал и тот вообще ему был, как отец, поскольку росли они без отца. Что же касается фрагментов костей [якобы человеческих], то в апреле минувшего 1936 года на его участке за лесом действительно была сожжена туша коровы, павшей от чумы. Это обычная практика для любого фермера - Пит Крохмальный сжигал туши умерших животных как до апрелдя 1936 года, так и после. В общем, выступил Пит хорошо, очень бодро и без пауз. На хитрые вопросы прокурора Барни, призванные загнать Пита в тупик, тот отвечал, не задумываясь и не выбирая особенно выражений. Он заявил, что в последний раз видел старшего брата Пола в середине дня 4 апреля 1936 года, когда тот бодро перепрыгнув через дренажную канаву по периметру его - Питта Крохмального - участка, отправился в лес на интимную встречу с некоей женщиной, жившей неподалёку.
Фамилию этой женщины он не знал, но она точно существовала, а любимый старший брат всегда интересовался женщинами, причём любого возраста - от девочек-малолеток, до опытных, искушенных во всех смыслах бабушек... Ну вот такой он был человек - грешный, любил женщин!
После заключительных выступлений представителей обвинения и защиты и последующего наставления судби, присяжные заседатели вечером 30 июля удалились в совещательную комнату. Они заявили, что будут готовы вынести вердикт до полуночи, но затем переменили решение и передали судье, что их можно не ждать и расходиться. Минуло 31 июля - и вердикта не последовало. Это был хороший знак для подсудимых - чем дольше совещаются присяжные, тем выше вероятность оправдательного вердикта! Длительные прения - это всегда признак несовпадения мнений, а для подсудимых это хорошо!
Наконец во второй половине дня в воскресенье 1 августа присяжные сообщили судье, что готовы огласить вердикт. Судья прибыл в здание суда, туде же были доставлены подсудимые. В 17:45 был оглашён вердикт жюри присяжных, из которого следовало, что все обвиняемые признаются полностью невиновными в инкриминируемых им обвинениях. Все обвиняемые немедленно были освобождены из-под стражи и отправились домой.
Впрочем, нельзя исключать того, что они сначала отправилась в бар, а потом домой... Но это неточно!
Газетное сообщение о сенсационном завершении судебного процесса по обвинению Эрвина Уилльямса. Пита и Пола-младшего Крохмальных в убийстве и сожжении тела Пола Крохмального-старшего.
Это был очень инеренсый во всех отношениях вердикт и можно было бы многое сказать о логике людей, за него голосовавших. Но все эти рассуждения следует признать вторичными на фоне главного вопроса: так где же Пол Крохмальный-страший? что же с ним стало?
Конечно же, он был убит. И произошло это 4 апреля 1936 года и примерно так, как это описал детектив Стори Бэтсон в своём докладе начальнику полиции штата Джинсу. Однако доказать это в суде не удалось и произошло это во многом в силу тех же самых причин, что мы видим в "деле Адольфа Лютгерта". Это очень необычное преступление и связанные с ним расследование и суд во всех деталях рассмотрено мною в очерке "1897 год. Таинственное исчезновение жены чикагского "колбасного короля"", опубликованном в сборнике "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга IX". Я не стану сейчас углублять в его пересказ - это невозможно просто в силу ограничений, накладывавемых на формат данного повествования - но сразу сообщу один из важнейших и интереснейших с моей точки зрения выводов: правоохранительные органы при расследовании исчезновения жены Лютгерта увлеклись фабрикацией улик, что по их мнению должно было гарантировать успех обвинения в суде. Однако эта фабрикация была раскрыта, что позволило защите Лютгерта спасти ему жизнь.
В сборнике "Американскеи трагедии. Книга IX" размещён очерк, посвященный "делу Адольфа Лютгерта", крупного чикагского предпринимателя, убившего в 1897 году жену и полностью уничтожившего её труп. Ввиду крайней сложности доказывания вины обвиняемого, правоохранительные органы решились на масштабную фальсификацию улик. Это мало помогло прояснению картины случившегося, но запутало расследование и в конечном итоге позволило спасти жизнь убийце.
"Дело Лютгерта" в каком-то смысле оказалось знаковым и спровоцировало появление подражателей. Это интересный криминальный феномен, о котором я хочу написать в отдельном очерке. Он так и будет называться "Подражатели Лютгерта" [видите, уже заголовок придумал!], я планирую разместить его в ближайшем сборнике "Американские трагедии. Книга XI". Попытки убийц совершить "идеальное" преступление, то есть такое, за которое невозможно уголовное преследование просто напросто в силу формальных правовых ограничений, представляются автору очень интересной темой исторического исследования. Причём темой. совершенно неизвестной современникам...
Впрочем, вернёмся к расследованию исчезновения Пола Крохмального.
Забавным предсталяется и то совпадение, что коровьи кости, выдаваемые за человеческие, присутствовали в качестве "несомненных улик" как в "деле Лютгерта", так и в интересующем нас "деле об исчезновения Пола Крохмального". Потрясающе, не правда ли? С 1897 года по 1937 минуло ровно 40 лет, а американские "законники" так ничему и не научились...
Ни окружная прокуратура, ни служба шерифа, ни полция штата, ни ведомство коронера - никто не сомневался в виновноноти отца и сына Крохмальных и их свойственника Эрвина Уилльямса. И чтобы гарантированно отправить всю эту энергичную компанию на "горячий стул" "законники" принялись конструировать доказательную базу, которая - увы! - была ложью....
Не видел Ник Жураво, он же Николай Журавлёв, сожжения трупа Пола Крохмального - весь этот рассказ выдуман в офисе окружного прокурора от первого слова до последнего. Убийцы избавились от тела жертвы без свидетелй и без оставления изобличающих их следов. И разумеется, никаких костных фрагментов они после себя не оставили! Тупые русские крестьяне догадались полностью вывезти все остатки человеческих костей и подбросили вместо них кости коровы. Эта предусмотрительность отлично подходит для иллюстрации извечного спора о релевантности IQ - все подсудимые имели, наверняка, весьма невысокий IQ, однако их житейской мужрости и здравого смысла хватило на то, чтобы обмануть систему.
Заканчивая эту очень необычную историю - необычную как по своей завязке, так и по развязке - хочется сказать несколько слов о дальнейшей судьбе талантливого сыщика Стори Бэтсона. В конечном итоге всё в его жизни сложилось не очень хорошо, что, кстати, следует признать нормой для хороших сыщиков. После провала обвинения в суде Бэтсон был уволен из Бюрос расследований штата и подался в частные сыщики.
В 1941 году его работа на этом поприще сделалась объектом серьёзного судебного разбирательства. Он был обвинён по 4-м эпизодам барратрии ("barratry"). Так в американском гражданском праве обозначают практику возбуждения судебного разбирательства с нечестными и эгоистичными намерениями истца. Барратрия Бэтсона выразилась в том, что по поручению различных адвокатских контор он собирал информацию в интересах их клиентов - в одном случае дело касалось обвинения в страхзовом мошенничестве, в другом - подозрения в адюльтере... В общем, Стори вёл себя как "грязная ищейка", не брезговавшая ничем в целях заработка, и в какой-то момент он наткнулся на ловкого адвоката, решившего его остановить.
Истинная подоплёка дела неясна, судя по всему, частный детектив Стори Бэтсон крепко насолил кому-то из сильных мира сего. Закончилось это противостояние не очень хорошо для Бэтсона - 3 из 4-х пунктов обвинения удалось "отбить", но вот по 1-у пункту он был признан виновным и осужден на 2 года лишения свободы. После арссмотрения апелляции 27 ноября 1941 года Верховынй суд штата Северная Каролина уменьшил срок пребывания Стори Бэтсона в тюрьме до 8 месяцев.
Но проблема для Стори крылась даже не в этих месяцах - хотя и они являются немалым испытанием для человека далёкого от уголовного мира. Частный сыщик, осужлденный по уголовной статье, не мог возобновить свою лицензию. А это означало изнание из профессиию. На пороге своего 50-летия Стори Бэтсон стал тотально безработным - он мог пойти копать траншеи, монтировать водопроводы, красить стены и заниматься иными полезными делами, но вот сыщиком он больше уже быть не мог.
Его дальнейший жизненный след теряется. Автор не знает, что стало со Стори Бэтсоном после освобождения из тюрьмы весной 1942 года. И освободился ли он вообще... Стори Бэтсон исчез, как исчез несколькими годами ранее Пол Крохмальный, судьбу которого он тщетно пытался установить.
|
