Здоровье её быстро шло на поправку и уже через шесть дней врачи отпустили женщину домой. История со странным недомоганием Дженнифер Милинг могла бы на этом так и закончиться, оставшись лишь волнующим эпизодом семейной жизни молодых супругов, если бы 11 февраля 1991 г. врачи-реаниматоры не были вызваны к мужчине, потерявшему сознание перед своим домом в Такоме. На столике возле дверей оказалась найдена вскрытая упаковка "судофеда" и початая банка пива : почти не было сомнений в том, что пострадавший проглотил капсулу с лекарством, сделал пару глотков пива и вышел на улицу. Врачи безуспешно боролись за жизнь мужчины - тот скончался через два часа, не приходя в сознание.
     А ровно через неделю - 18 февраля - в больницу попал ещё один мужчина, принявший "судофед". Вечером того же дня он скончался.
     Ситуация выглядела очень подозрительной. Три случая отравления, последовавшие после принятия "судофеда", не могли быть случайностью. О происшествиях было проинформировано ФБР США, в чью компетенцию входит расследование преступлений, связанных с подделкой лекарственных препаратов. Дознание по всем трём случаям было поручено агенту Томасу Тёрдженсону, который, выражаясь метафорически, решил начать с самого начала, а именно - достоверного установления самого факта отравления.
     Обычное исследование крови, которое проводилось во всех трёх упомянутых случаях в больницах, не выявило наличие в крови пострадавших каких-то токсинов. Такой результат не должен был удивлять - клиническое исследование не ставит перед собой задачу находить и определять яд, поэтому для более глубокого изучения биологических материалов Тёрдженсон обратился в государственную токсикологическую лабораторию штата Вашингтон. Работу по исследованию крови трёх пострадавших провёл токсиколог Барри Логан. Он установил, что все, полученные из больниц образцы, содержат цианистый натрий (NaCN), чрезвычайно опасное циановое соединение, лишь немногим менее ядовитое, чем широко известный цианистый калий. В штате Вашингтон имелось несколько производств, использовавших в технологических процессах цианистый натрий, но никто из пострадавших не был с ними связан. А это означало, что яд не мог попасть в организм людей в результате нарушений техники безопасности на рабочем месте.

  

рис. 2 и 3: На фотографии слева : специальный агент ФБР Томас Тёрдженсон, проводивший расследование отравлений "судофедом" в штате Вашингтон в феврале 1991 г. На фотографии справа : Барри Логан, специалист токсикологической лаборатории штата Вашингтон, осуществивший глубокий анализ образцов крови пострадавших от "судофеда" лиц и установивший факт их отравления циановым натрием.

     Поскольку во всех трёх случаях перед самой потерей потерпевшими сознания имело место употребление "судофеда", логичным казалось связать попадание цианистого натрия в организм именно с этим лекарством. Главный компонент "судофеда" - фенамин - является синтетическим аналогом эфедрина, мощного алкалоида (т.е. яда растительного происхождения), получаемого из эфедры хвощевой. Ни на одном из этапов синтезирования фенамина цианистый натрий не используется, стало быть попадание последнего в капсулы "судофеда" не могло быть следствием технологической ошибки. Если бы действительно имел место производственный брак, то оказалась бы нарушена дозировка фенамина ( который сам по себе может быть сильным ядом ), но никак не замена его цианистым натрием. А это означало, что NaCN попал в капсулы в результате чьих-то умышленных злонамеренных действий.
     Вопрос "на каком этапе это могло произойти - на заводе-производителе или при поступлении лекарства в розничную сеть ?" в тот момент представлялся хотя и важным, но всё же вторичным. Прежде всего во избежание новых отравлений следовало снять "судофед" с продажи во всех аптеках страны. Решение об этом было принято 1 марта 1991 г. Одновременно в этим началось тотальное изъятие из аптек и складов запасов этого лекарства и обследование их для обнаружения возможного нарушения целостности фабричной упаковки. Если бы такие нарушения удалось обнаружить, то можно было бы с уверенностью утверждать, что попадание отравленных капсул произошло вне стен завода.
     Хотя производитель утверждал, что технология производства данного лекарства совершенно исключает возможность закладки яда на конвейре, сотрудники ФБР приступили к проверке персонала компании, а также её бывших работников, рассчитывая обнаружить среди них потенциального саботажника.
     Изъятые из торговых сетей сотни тысяч коробок с "судофедом" свозились в огромный ангар, где несколько десятков слушателей полицейской академии, а также сотрудники вспомогательных подразделений полиции открывали их и проводили визуальный осмотр каждой пластины с капсулами в косых лучах света, позволяющих увидеть малейшие нарушения целостности фольги. Процесс осмотра был организован таким образом, чтобы каждую пластину последовательно осмотрели не менее трёх человек - подобная предосторожность позволяла свести к минимуму риск человеческого невнимания или небрежности.
     Наверное, отыскать игоку в стоге сена была бы много проще, нежели повреждённые пластины, тем более, что вообще не имелось гарантий их существования, однако удача сопутствовала розыску. В течение первых же трёх дней оказались обнаружены 4 пачки с лекарством, в каждой из которых находилось по одной повреждённой пластине. Кто-то аккуратно разрезал тонким лезвием на каждой из них одну ячейку с капсулой, после чего расправил фольгу таким образом, что сделанный разрез стал практически незаметен при обычном освещении. Человек, взявший в руки пластину, без тщательного осмотра в косых лучах света никак не смог бы догадаться о нарушении целостности упаковки.
     В каждой из ячеек находилась капсула. Все они были извлечены и направлены для изучения в токсикологическую лабораторию штата Вашингтон на Эйрпорт-вэй (Airport-way), 223, ту самую, которая в рамках данного расследования уже проводила исследование крови пострадавших. Как и следовало ожидать, во всех четырёх капсулах вместо "судофеда" находился цианистый натрий.
  

рис. 4 и 5: На фотографии слева : пачка "судофеда" на аптечной полке. Во время расследования 1991 г. все они были изъяты из торговли и прошли трёхкратный визуальный контроль. На фотографии справа : пластина с повреждённым покрытием, приобщённая к материалам расследования в качестве улики. Одна из 10 капсул, размещённых на этой пластине, оказалась начинена цианистым натрием.

     Американское ФБР и до этого сталкивалось с преступлениями, в основе которых лежала подмена лекарственных препаратов ядовитыми имитаторами. Преступники, решившиеся на такие действия, преследуют как правило одну из двух целей : а) подменой лекарства они стремятся убить какого-то конкретного человека, или б) нанести репутационный ущерб компании-производителю лекарства. В первом случае преступник лично знаком с жертвой и изначально планирует её убийство ; гибель прочих людей призвана лишь замаскировать основной объект посягательства и затруднить расследование. Во втором случае преступник свои жертвы не персонифицирует, своими действиями он лишь желает создать трудности в работе компании, вынужденной изымать лекарства из розничной торговли и терпеть немалые убытки. Как правило в скором времени после начала отравлений преступник вступает в контакт с представителями компании и требует материального вознаградения за отказ от "продолжения атаки" - в этом случае расследование его преступлений ведётся также, как и при шантаже. Иногда, правда, преступник никаких материальных требований компании не предъявляет - в таком случае движущим мотивом его действий является месть за испытанную прежде со стороны представителей этой компании несправедливость ( например, необоснованное увольнение, смерть родственников от выпущенных этой компанией лекарств и т.п.; порой такая "несправедливость" существует лишь в воображении преступника, хотя следует отметить, что явные психические отклонения нехарактерны для такого рода лиц ).
     Исходя из вышеизложенного, сотрудники ФБР приступили к тщательному изучению прошлого фармацевтической компании, поставлявшей "судофед" на рынок лекарственных препаратов. Особый упор при этом делался на разбор различных конфликтных ситуаций, возникавших внутри компании, и проверке лиц, чьи интересы в той или иной степени при этом ущемлялись.
     Другим направлением расследования явилась проверка связей отравленных "судофедом" людей - в этом случае отрабатывалась версия об избирательном поражении выбранной перступником жертвы, замаскированном сопутствующими отравлениями случайных лиц. В ходе данной работы проверялись банковские и страховые операции пострадавших, конфликтные ситуации последних лет с их участием ; также проверялись лица, имевшие с пострадавшими родственные и деловые связи.
     Довольно скоро внимание сотрудников ФБР привлёк факт страхования жизни Дженнифер Милинг на сумму 700 тыс.$. Договор был заключён в ноябре 1990 г., т.е. немногим более двух месяцев до отравления женщины. Необычно велика казалась сумма страховки, особенно если принять во внимание тот факт, что 28-летняя Дженнифер не имела высшего образования и трудилась на двух малооплачиваемых работах. Её муж Джон вообще нигде не работал, а это делало покупку небогатой четой дорогого страхового полиса ещё более бессмысленной затеей. Бессмысленной, разумеется, в том случае, если Дженнифер оставалсь жива и страховка после окончания срока действия аннулировалась. Однако, немалый смысл появлялся в случае смерти Дженнифер - тогда получателем страховой выплаты оказывался Джон. Данное открытие не без оснований сделало его подозреваемым.

рис. 6: Джон Милинг, муж Дженнифер, согласно условиям страхования её жизни, значился бенефициарием 700-тысячной суммы, выплата которой полагалась в случае наступления "страхового случая". Отец и мать Дженнифер считались бенефициариями второй очереди.

     Сотрудники ФБР встретились в Дженнифер Милинг и осведомились о том, известен ли ей факт страховки её жизни ? Женщина ответила утвердительно и объяснила, что вопрос страхования она решала вместе с мужем - они планировали зачать ребёнка и к моменту его рождения здоровье матери было бы благоразумнее застраховать. В ходе разговора выяснилось, что Дженнифер не приезжала в офис страховой компании для покупки полиса - это за неё сделал муж. Сие выглядело несколько странно - обычно страховщики предпочитают видеть застрахованного, что называется, своими глазами - но подобная продажа страховых полисов всё же не противоречит американским правилам. Продолжая беседу, ФБР-цы уточнили интересовавшие их детали : знакомилась ли Дженнифер с условиями страхования ? действительно ли её рукой поставлена подпись под договором ? и т.п. и получили ответы, полностью их удовлетворившие : женщина внимательно прочитала договор и собственноручно его подписала. В ходе разговора были затронуты и некоторые вопросы, связанные с семейной жизнью Дженнифер : она рассказала детективам, что замужен за Джоном с 1986 г., муж её - талантливый актёр и сценарист, который непременно сделает карьеру в театре или кино, подобно Сталлоне или Шварценеггеру. И хотя Джон Милинг уже длительное время не имел постоянной работы, жена, тем не менее, полностью разделяла его творческие устремления и соглашалась мириться с материальными ограничениями, веря в гениальность мужа и его будущий успех.
     На этом, собственно, содержательная часть беседы оказалась исчерпана и сотрудники ФБР собрались уже было уходить, как вдруг один из них осведомился мимолётом, на какую именно сумму Дженнифер Милинг застраховала свою жизнь ? Полученный ответ прозвучал громом среди ясного неба : 30 тыс. долларов! Всего-навсего! О том, что её муж на самом деле заключил договор на семьсот тысяч Дженнифер не имела понятия!
     Разумеется, ФБР-цев заинтересовало, как же именно Джон Милинг проделал этот фокус? Они попросили Дженнифер восстановить события того ноябрьского дня, когда она поставила подпись под договором. Женщина припомнила, что на протяжении примерно недели она с мужем обсуждала вопрос страхования своей жизни ( супруги сошлись на сумме страховой выплаты в 30 тыс.$), а потом однажды утром, когда Дженнифер направлялась к автомашине, чтобы отправиться на работу, Джон вспомнил, что бланк страхового договора лежит в его портфеле и попросил его подписать. И пояснил, что в течение дня у него будет достаточно времени, чтобы заехать в страховую компанию и вернуть договор, благодаря чему Дженнифер не придётся тратить собственное время на поездку туда. Доводы мужа прозвучали логично, да и не было у неё причин сомневаться в искренности Джона, а потому Дженнифер без раздумий подписала пустые бланки и села в машину.
     Итак, стало очевидно, что Джон Милинг обманул доверие супруги - вместо страховки на 30 тыс.$ подсунул ей на подпись договор на 700 тыс.$, рассчитывая, что в спешке она не разберётся в бумагах. Расчёт его оправдался - Дженнифер действительно не поняла, что именно подписала. Произошедшее никак не походило на случайную ошибку, скорее напоминало тонкую реализацию долгосрочного и многоэтапного плана. Джон получил отличный мотив убийства жены и надо ли удивляться тому, что всего через два с небольшим месяца она чуть не умерла от "случайного" отравления ?
     Т.о. к концу первой декады марта 1991 г. Томас Тёрдженсон, возглавлявший расследование сотрудник ФБР, получил первое лицо, в отношении которого имелись серьёзные и обоснованные подозрения. Однако, от мотива, до практической реализации плана огромная дистанция - ведь преступнику требовалось где-то раздобыть цианистый натрий, снарядить им капсулы "судофеда" и поместить ядовитое "лекарство" на прилавки аптек. Практически во всех аптеках штата Вашингтон к началу 90-х гг. уже были установлены системы видеонаблюдения ; просмотрев их записи, сотрудники ФБР могли доказать факты появления подозреваемого в каждой из аптек, где впоследствии были обнаружены капсулы с цианидом. Кроме того, аналогичные системы видеоконтроля были установлены на всех предприятиях, работавших в цианистым натрием. Теперь, зная как выглядит подозреваемый, сотрудники правоохранительных органов могли опознать его на видеоплёнках.
     Анализу подвергли большое количество видеоматериалов за период с ноября 1990 г. по февраль 1991 г. Кроме того, особое внимание было уделено изучению отчётности компании "Эмеральд" - единственного оптового поставщика цианового натрия на территории штата. Результат этой большой работы оказался довольно неожиданным - ни на одной из сотен просмотренных сотрудниками ФБР видеоплёнок Джона Милинга они не разглядели. Не удалось опознать его и на записях системы видеонаблюдения, установленной на складе "Эмеральд" в г.Кенте, хотя уж там-то подозревамый должен был появиться обязательно!
     Тщательное изучение закупок цианистого натрия в "Эмеральде" за 12 предшествовавших месяцев позволило установить всего лишь одну подозрительную сделку. Некто Ричард Джонсон купил 500 гр. NaCN в январе 1991 г., представившись экспедитором несуществующей компании. Он рассчитался наличными деньгами, не предъявив при покупке кредитную карту. Также никто не видел его водительского удостоверения, а номерной знак "пикапа", который зафиксировал охранник автостоянки, при проверке по базе дорожной полиции, оказался несуществующим.
     "Ричард Джонсон" появился ниоткуда и исчез никуда, унеся с собою 0,5 кг. опаснейшего яда. Логично было предположить, что этот человек и являлся Джоном Милингом.

рис. 7: Подпись Ричарда Джонсона в журнале учёта выдачи товара со склада компании "Эмеральд". Продажа этому человеку 500 гр. цианистого натрия явилась единственной подозрительной сделкой компании за период с февраля 1990 г. по февраль 1991 г. Ни Ричарда Джонсона, ни его автомашину, ни фирму, от лица которой он осуществил покупку, правоохранительным органам отыскать так и не удалось.

     Однако опознание сорвалось: при предъявили работникам склада фотографии Милинга никто из них его не вспомнил. Следствие, казалось, зашло в тупик, причём произошло это именно в тот момент, когда развязка казалась так близка!
     Разумеется, нельзя было полностью исключить того, что Джон Милинг попросил осуществить закупку яда постороннего человека. Но отравитель при этом сильно рисковал - ему требовалось либо использовать соучастника "втёмную", т.е. не объясняя истинной цели покупки, либо полностью раскрыть свои карты и рассказать о запланированном убийстве жены и получении большой страховой выплаты за её жизнь. И в том, и в другом случае после отравления Дженнифер подельник мог занервничать и заявить властям о собственном соучастии в преступлении. Кроме того, существование помощника ставило Милинга в уязвимое положение и по другой причине - он мог оказаться объектом шантажа, особенно после получения от страховой компании семисоттысячной суммы.
     Здравый смысл и опыт подсказывал следователям, что отравитель должен был проделать всю подготовительную работу сам. Однако, невозможно было понять, как именно он сумел выдать себя за "Ричарда Джонсона" и при этом избежать последующего опознания ?
     Некоторое время следствие топталось на месте: на протяжении всего марта 91-го года отрабатывались версии, не связанные с Джоном Милингом. В конечном итоге все они благополучно отпали, так и не дав следствию ни одного нового перспективного подозреваемого.
     По здравому размышлению, Тёрдженсон обратился к окружному прокурору за санкцией на обыск дома Милингов.
     Такая санкция была получена и результат обыска оказался в высшей степени интересным. В комнате Джона оказался найден целый сундук с театральным реквизитом и профессиональным гримёрным набором. С помощью последнего без особого труда неузнаваемо изменить образ человека. Джон владел навыками гримёра и в руки сотрудников ФБР попал ряд фотоснимков с изображениями людей, загримированных им. Ему удавалось разительно менять людей, превращая совсем молоденьких юношей и девушек в стариков и старух.
     Помимо театрального грима оказались найдены и всевозможные записи Джона Милинга, высокопарно названные им "лабораторией творческого духа". При разборе этой "лаборатории" внимание сотрудников ФБР привлёк один из сценариев, принадлежавший перу Джона. В нём герой травил свою жену ядом ради получения страховки, причём, чтобы усыпить бдительность супруги, уверял её в незначительности выплаты, а в последнюю минуту перед подписанием договора подменял бумаги... Надо ли говорить, что сия фабула не могла не показаться сотрудникам ФБР весьма и весьма знакомой? Примечательно, что никакого happy-end'а в привычном понимании эта пьеса не имела : удачливый убийца, обманув детективов страховой компании, получал деньги и благополучно уезжал транжирить их в Мексику. Впрочем, в понимании автора именно такая концовка и являлась желанным happy-end'ом.
     Окружная прокуратура решилась выдвинуть против Джон Милинга официальное обвинение в покушении на убийство супруги и убийстве двух человек посредством подмены капсул "судофеда". При этом в распоряжении обвинителей не было ни единой прямой улики, а сам обвиняемый категорически отрицал все подозрения в свой адрес. Тем не менее, дело было доведено до суда и в 1992 г. Джон Милинг был признан виновным по всем пунктам обвинения и осуждён к пожизненному заключению в тюрьме. Особое впечатление на жюри присяжных произвёл сценарий фильма про отравление, написанный обвиняемым.

рис. 8: Джон Милинг в полицейском участке. Блестящее исполнение хорошо продуманного преступления не спасло его от пожизненного тюремного заключения. Нельзя не отдать должное американскому правосудию - столь серьёзный приговор был вынесен убийце исключительно на основании косвенных улик и без признания обвиняемым своей вины.

     Отравления подменёнными капсулами "судофеда" могут быть по праву причислены к "идеальным убийствам", т.е. таким убийствам, при совершении которых преступнику удаётся не оставить изобличающих его следов. Милинг не только в деталях продумал сложную многоходовую криминальную комбинацию, но и исключительно удачно её реализовал. Он сумел остаться неузнанным при покупке цианового натрия на складе компании "Эмеральд", успешно провёл подмену упаковок "судофеда" в аптеках Сиэттла и Такомы, ловко добился от супруги подписи под дорогой медицинской страховкой... При всём своём старании следователям так и не удалось напрямую связать обвиняемого с ядом : следы цианового натрия не были обнаружены ни в доме Милинга, ни на его вещах, а приобретённый им на складе яд так и остался не найден.
     В заслугу американскому правосудию следует поставить ту настойчивость и дотошность, с какой производился поиск и анализ всех, даже самых мелких улик и свидетельств. Ещё раз подчеркнём : ни одной прямой улики против Милинга получено не было, однако вся совокупность косвенных улик оказалась до такой степени убедительна, что суд присяжных без колебаний отправил за решётку этого в высшей степени ловкого и неординарного убийцу.
     "Б р а т      з а      б р а т а"     -     и с т о р и я      д е т о у б и й ц      б р а т ь е в      К о ж е п а р о в ы х. В высшей степени необычная криминальная история, послужившая темой нескольких телеперадач центральных телеканалов и большого числа отдельных репортажей и журналистских расследований, произошла летом 1997 г. в России, в г. Уфе. Если считать официальную версию тех событий достоверной, то аналогий этому случаю, пожалуй, не удастся отыскать во всей мировой истории уголовного сыска.
     Начало криминальной драме положило нападение на 5-летнего мальчика, произошедшее примерно в 20:20 2 июня в подъезде дома №100/2 по Комсомольской улице в г.Уфе. Потерпевший едва вышел за дверь квартиры, чтобы отправиться погулять и не успел даже оказаться на улице, как его остановил неизвестный мужчина, набросил на шею шнурок и, придушив, попытался совершить анальный половой акт. Впрочем, эти детали выяснились позже, поначалу произошедшее выяглядело как несчатный случай : лицо ребёнка было залито кровью, обильно сочившейся из глаз, а сам он находился без сознания.
     Прибывший экипаж "Скорой помощи" сумел привести пострадавшего в чувство, однако мальчик не смог объяснить произошедшего. Он практически ничего не помнил из того, что случилось с ним после выхода из квартиры - подобные провалы памяти характерны для случаев, связанных с потерей сознания. Вплоть до осмотра мальчика в больнице никто даже не высказывал подозрений о возможной криминальной причине случившегося.
     Однако врачебный осмотр показал, что шее потерпевшего имеется отчётливый странгуляционный след. Исследование глаз показало, что преступник по 5-6 раз проколол иглой каждое глазное яблоко. Очевидно, это было сделано для исключения возможности опознания потерпевшим в случае, если тот останется жив.
     История нападения на Комсомольской улице вызвала шок не только родителей потерпевшего, но и персонала Центральной Клинической больницы №17, где проходил лечение мальчик. Правоохранительные органы, здраво рассудив, что скандальную историю не удастся скрыть от общественности, решили информировать горожан до того, как произошедшее обрастёт немыслимыми слухами. Розыск преступника, проводимый в рамках этого расследования, с самого начала оказался, пожалуй, самым гласным за всю историю Уфы.
     Сотрудники уголовного розыска проводили розыск свидетелей нападения. Им удалось отыскать двух сестёр, видевших потерпевшего в подъезде вместе с неизвестным мужчиной, а также нескольких человек, также видевших издалека предполагаемого преступника. На третий день с момента нападения стала возвращаться память и к мальчику, он смог вспомнить обратившегося к нему с каким-то вопросом незнакомого человека, возрастом "как папа". Благодаря всем этим свидетельствам правоохранительные органы получили в своё распоряжение первые описания насильника, а художник смог нарисовать его первые субъективные портреты. Они несколько различались между собою : мальчик говорил, что напавший был "одет в спортивную куртку цветом, как трава" и имел светлые волосы, другие же свидетели утверждали, что на незнакомце была рубашка и волосы его были вьющимися и рыжеватыми. Тем не менее в основном описания довольно хорошо согласовывались и дополняли друг друга.
     Стало ясно, что нападение на Комсомольской улице совершено усатым мужчиной в возрасте 32-37 лет, ростом до 170 см., среднего телосложения, имевшим светлые, рыжеватые волосы средней длины. Имея на руках такое описание, сотрудники уголовного розыска приступили к проверке лиц, прежде судимых за сексуальные преступления. Проверка же психически ненормальных много времени не потребовала - выяснилось, что по данным медицинских учерждений соответствующего профиля за период 1976-96 гг. представители этого специфического контингента не совершили на территории Уфы ни одного нападения с выкалыванием глаз. Во всех районных отделах милиции были созданы группы быстрого реагирования, призванные выезжать на проверку сообщений о подозрительных мужчинах. Надо сказать, что именно благодаря созданию таких специализированных групп двумя годами ранее в Уфе был пойман серийный насильник Насибуллин, терроризировавший город несколько лет ( на счету этого сексуального хищника по официальной статистике числилось 8 изнасилований и 1 убийство, причём вполне возможно, что настоящее число эпизодов много больше ).
     Горожане, информированные через средства массовой ниформации о преступлении на Комсомольской улице, вели себя довольно бдительно ; в течение 10 дней территориальные отделы милиции приняли несколько десятков сообщений о подозрительных одиноких мужчинах, проводивших время во дворах и возле детских площадок. Во всех случаях прибывшие наряды сотрудников внутренних дел устанавливали их личности и полученную информацию передавали следственной группе для последующей проверки.
     Тем не менее, вся эта активность не позволила избежать нового нападения. 13 июня 1997 г. около 14:00 неизвестный мужчина напал на 10-летнюю девочку в лифте дома №5/7 по ул.Авроры. Для этого он остановил лифт между 7 и 8 этажами, придушил жертву руками и видимо предпринял попытку осуществить с нею половой акт. Однако, ему помешала женщина, вышедшая на лестничную клетку. Преступник, так и не произведя коитус, осуществил семяизвержение на трусики жертвы и, выйдя из лифта, убежал по лестнице.
     В момент обнаружения пострадавшей, та находилась в бессознательном состоянии. Как и при нападении 2 июня наблюдалось обильное кровотечение из-под век, кроме того, как стало ясно впоследствии, жертва получила сотрясение мозга в результате неоднократных ударов головой о стенку кабины лифта. Девочка сопротивлялась нападавшему и из-под её ногтей были получены частицы его эпидермиса. Кроме того, на одежде пострадавшей были найдены микроволокна смесовой ткани, происходившей, видимо, от одежды преступника.
     Опросом свидетелей было установлено, что предполагаемый преступник некоторое время сидел на скамейке во дворе, наблюдая за игравшими детьми, где его видели многочисленные свидетели. Их описания позволили не только уточнить имевшийся в распоряжении следствия словесный портрет, но и составить композиционный фотопортрет, имевший в сравнении с рисунками художника, бОльшую наглядность и достоверность. В последующие дни этот фоторобот был распространён во всех людных местах и общественных учреждениях города.
    

рис. 9-11: После двух нападений "выкалывателя глаз" правоохранительные органы Уфы располагали уже довольно неплохим описанием внешности подозреваемого.

        Анализ нападения 13 июня на ул. Авроры показал почти полное совпадение его основных элементов с нападением 2 июня на ул.Комсомольской :
        - Жертвами в обоих случаях явились дети;
        - Местами преступлений оказывались подъезды жилых домов (лестничная площадка в одном случае и лифт - в другом);
        - Оба раза нападения начинались с попыток душения жертв. Факт, что преступник предпочитал иметь дело с лишившейся сознания ( или даже умершей ) жертвой, ясно указывал на его некрофильские наклонности ( другими словами, подавляющее большинство насильников желают наблюдать реакцию жертв на собственные действия, находя в этом дополнительное психоэмоциональное стимулирование, но в данных случаях это было не так );
        - В обоих нападениях преступник причинил своим жертвам довольно специфические травмы - нанёс глазным яблокам от 5 до 8 проколов медицинской иглой. Проколы наносились при открытых веках в то время, когда дети находились без сознания в результате душения. Подобное специфическое травмирование м.б. рассматривать как своеобразную "сигнатуру" преступника, узнаваемый знак, который позволял уверенно связать воедино оба случая. В тот момент ещё ничего не было известно о совместной работе доктора А.Бухановского и американского профессора А.Фелзоуза ( Alan R. Felthous ), посвящённой анализу мотивации манипуляций серийных преступников с глазами жертв ( об этом исследовании, прямо относящимся к теме настоящего повествования, уважаемый доктор А.Бухановский впервые рассказал через год, в сентябре 1998 г., на 2-й Международной научной конференции "Серийные убийства и социальная агрессия" в г. Ростов-на-Дону ). Так что к этому аспекту нападений предстоит ещё вернуться чуть позже.
     Нападения на ул.Комсомола и ул.Авроры стали рассматриваться как эпизоды одного дела. Трудно сказать, в каком бы направлении пошёл розыск далее, но 15 июня произошло событие, фактически положившее ему конец : неизвестный "выкалыватель глаз" был опознан. Ответ на вопрос "как это случилось?" с течением времени претерпел несколько модификаций. Первоначально считалось, что опознал преступника некий оперативный сотрудник уголовного розыска, знавший его, как говорится, "в личность". Тогда не совсем понятно, почему этот сотрудник не опознал преступника ранее, ведь уже с 6 июня стали широко известны портреты последнего, имевшие, кстати, довольно большое с ним сходство. Для ответа на этот вопрос первоначальная версия была уточнена - оперативник в первой половине июне выезжал из города в командировку и не знал, что творится в Уфе. Такое, безусловно, бывает, оперативным сотрудникам приходится иногда выезжать в командировки, однако изменение первоначальной версии этим не ограничилось. Через какое-то время было сообщено, что предполагаемого преступника опознал совсем другой человек, некогда проживавший с ним по соседству. Упоминания же об офицере-оперативнике исчезли. Получалось, что скромный милиционер отказался от лавров разоблачителя опасного преступника. Такая вот метаморфоза...
     По композиционному портрету был опознан некий Михаил Александрович Кожепаров, вплоть до 1995 г. проживавший в общежитии на улице Комсомола, совсем неподалёку от места первого нападения "выкалывателя глаз". Совпадение, что и говорить, выглядело многообещающе. Ещё более многообещающим казалось прекрасное соответствие Михаила приметам разыскиваемого преступника. К делу была приобщена фотография 1992 г., на которой Кожепаров изображён вместе с сыном ; на голове Михаила красуется копна ярко-рыжих волос. Фотография сделана зимой, летом же волосы Кожепарова выгорали на Солнце и превращались в светло-соломенные с чуть заметной рыжиной, довольно своеобразного, надо сказать, цвета.
     Помимо этих весьма красноречивых совпадений имелось и ещё одно, хотя и косвенное, но чрезвычайно многозначительное. Михаил Кожепаров был женат вторым браком, супругу свою он взял в жёны, когда ей было... 17 лет (причиной брака послужила беременность, хотя Михаил, разумеется, утверждал, что двигало им серьёзное чувство). Половую жизнь с будущей женою 30-летний мужик начал, когда девочке исполнилось всего-то 14 лет! Педофилия в чистом виде... (тут надо оговориться, что в период 1996-2004 гг. подобное сожительство в России не влекло уголовной ответственности, поскольку "возраст согласия" несовершеннолетнего партнёра определялся в 14 лет. В этом наша страна соответствовала таким светочам демократии, как Ботствана, Болгария, Китай, Косово, Того, Эстония, Канада. Ниже "порог согласия" был только в таких замечательных странах, как Панама, Чили, Нигерия, Гайана, Буркина-Фасо и Зимбабве. Не совсем понятно, что помешало титанам мысли из тогдашней Гос.Думы применить на отечественных просторах замечательный опыт Зимбабве или Буркина-Фасо по раннему растлению подростающего поколения. В 2004 г. "возраст согласия" был в России увеличен до 16 лет - это сугубо на заметку ярым анти-путинистам и сторонникам "истинной демократии" ельцинской формации.)
     Т.о. Михаил Кожепаров не только хорошо знал район Комсомольской улицы, где было совершено первое нападение на ребёнка, не только хорошо соответствовал имевшемуся в распоряжении следствия словесному портрету, но и задолго до описываемых событий демонстрировал устойчивые педофильские наклонности.
     Летом 1997 г. Михаил Кожепаров проживал в небольшом городке Аша, на территории Челябинской области, почти в 100 км. от Уфы, в доме №12 по ул.Лесная. Туда-то 16 июня и направился целый караван милицейских автомашин из столицы Башкирии : оперативники уголовного розыска, группа захвата местного ОМОНа. Было известно, что у Михаила Кожепарова есть два брата, мало ли как мужики встретят непрошенных гостей в милицейских погонах... Впопыхах забыли согласовать операцию с местной властью, ведь Аша согласно границам административного деления, подпадала под юрисдицию челябинской областной прокуратуры и милиции. Но это уже была мелочь на фоне безусловного успеха уфимских следователей.
     Михаил Кожепаров был задержан 16 июня 1997 г. В ходе дознания и следствия он неоднократно менял свои показания, первоначально отвергая обвинения в свой адрес, затем их признавая и, наконец, снова отрицая.
     Родившийся в 1959 г. Михаил являлся средним из трёх братьев ( старший - Виктор, младший - Владимир ). Он единственный получил высшее образование, работал учителем, в лихие реформенные годы перебивался случайными заработками, но в целом не бедствовал. До 1995 г. жил в Уфе, затем после развода с женою уехал к матери в Ашу. По словам знавших его людей, Михаил Кожепаров не был алкоголиком, но выпивал изрядно, в состоянии алкогольного опьянения был подвержен резким переменам настроения, становился гневлив и весьма агрессивен. Впрочем, слабостью к спиртному отличались все три брата...
  

рис. 12 и 13: Михаил Александрович Кожепаров в 1997 г. и 2005 г. Заметно, как состарили его 8 лет пребывания под стражей. Нельзя не признать, что в 1997 г. его внешний облик соответствовал описанию разыскиваемого преступника почти стопроцентно.

     Как было сказано, Михаил первоначально отвергал все подозрения в свой адрес, утверждая, будто имеет на 13 июня твёрдое alibi. Согласно его уверениям в этот день он вместе с братьями разгружал машину с дровами во дворе собственного дома ( если точнее, дома матери - Пелагеи Кожепаровой ). В подтверждение того, что упомянутая разгрузка имела место именно 13 июня, а не в другой день, Михаил приводил такой довод : дату он запомнил хорошо потому, что 12 июня являлось государственным праздником РФ ( День независимости ) и дрова они разгружали как раз на следующий день после праздника. Версию о разгрузке машины помимо братьев подкрепляли показания двух незаинтересованных свидетелей - водителя грузовика Самсонова и соседа Бикулова, помогавшем с разгрузкой. Поименованные свидетели подтвердили заявления Михаила Кожепарова и его братьев о разгрузке машины, тем самым обеспечив обвиняемому alibi. Твёрдого же alibi на 2 июня 1997 г. ( дату первого нападения ) подозреваемый представить не смог.
     Однако вся эта защита продержалась едва ли полтора дня.
     Ещё в период дознания, т.е. до официального выдвижения обвинения, Михаил Кожепаров собственноручно написал признательные показания, в которых вину за нападения 2 и 13 июня 1997 г. принял на себя. Он сообщал существенные детали обоих эпизодов и прояснял некоторые неочевидные моменты. В частности, отсутствием эрекции он обосновал тот факт, что пострадавший 2 июня мальчик не подвергся изнасилованию ( уже в момент нападения преступник понял, что не в состоянии осуществить половой акт ). Согласно официальной версии событий на отказ Михаила Кожепарова от выбранной линии защиты повлияли результаты цитологической судебно-медицинской экспертизы биологического материала, изъятого из-под ногтей девочки, пострадавшей 13 июня. Из них следовало, что Михаил Кожепаров входит в число возможных источников этого материала. Хотя эта экспертиза не является столь точной, как генетическая, всё же она резко сужала ( до нескольких процентов мужского населения ) круг возможных подозреваемых. И Михаил Кожепаров в этот круг попадал. Результаты цитологической экспертизы дополнили предварительные данные трасологической, объектом которой явились смесовые волокна, обнаруженные на руках и одежде пострадавшей 13 июня девочки. Эти волокна не принадлежали её одежде и с большой долей вероятности происходили от одежды нападавшего. Трасологическая экспертиза также не исключила Кожепарова из числа подозреваемых, поскольку в его доме были найдены брюки из смесовой ткани, состав которой был идентичен составу обнаруженных на жертве волокон.
     Хотя ни один из вышеназванных доводов ( соответствие словесному портрету, результаты цитологической и трасологической экспертиз ) не уличали Михаила Кожепарова однозначно, всё же их совпадение превращало его в очень перспективного подозреваемого. Поэтому признание им вины явилось шагом вполне оправданным, ибо таковое признание становилось единственным шансом добиться снисхождения суда.
     В последней декаде июня 1997 г. Михаил Кожепаров во время следственных экспериментов (т.н. "выводок на местности") на местах совершения преступлений показал последовательность своих действий во время нападений, раскрыл их логическое обоснование и мотивацию. В ходе "выводки" в районе Комсомольской улицы 24 июня обвиняемый,в частности, рассказал свою версию событий, связанных с нападением 2 июня на мальчика. На этом рассказе следует остановиться особо, поскольку в контексте последующих событий он окажется весьма важен. Кожепаров заявил, что встретил свою жертву на улице, в стороне от дома, завёл мальчика в кусты, где принялся его душить. Вскоре, однако, он испугался того, что задушил мальчика насмерть. Подняв его на руки, он перенёс свою жертву в подъезд, рассчитывая, что там мальчика быстрее обнаружат и окажут помощь. Вместе с тем, понимая, что пострадавший сможет его опознать, Кожепаров решил ослепить мальчика, для чего нанёс последнему проколы глазных яблок иглой для инсулиновых инъекций (иглу он носил вместе со шприцем в кармане, шприц выполнял роль рукоятки, а пластиковый колпачок на иголке исключал случайное саморанение сквозь одежду).
     Такая версия событий противоречила объективным данным, которыми располагало следствие, но Кожепаров этого не знал. Было нетрудно понять, что именно побудило его сконструировать озвученный рассказ : в нём он представал не как убийца, а как насильник, причём неудачный! Ведь он не только не убил мальчика, но напротив, испугался за его жизнь и вроде как принял меры к его спасению... Предложенная им трактовка событий позволяла обвиняемому просить снисхождения суда ( и рассчитывать на оное ).
     В июле-августе 1997 г. Михаил Кожепаров был направлен на психолого-психиатрическую экспертизу, которую проходил стационарно. В деле возникла некоторая пауза, которую следователь прокуратуры Галеев попытался использовать для проверки alibi обвиняемого. 5 августа в Уфу были вызваны свидетели, подтверждавшие факт разгрузки дров Михаилом Кожепаровым 13 июня - его младший брат Виктор, сосед Бикулов и шофёр грузовой автомашины Самсонов. Все трое прибыли одной электричкой к 14 часам, их допросы заняли примерно 1,5 часа ; соответственно после 15:30 часов все трое были предоставлены сами себе.
     Допросы этих свидетелей дали немало пищи для размышлений. Если Владимир Кожепаров ни на йоту не отступил от своих прежних заявлений и продолжал утверждать, будто 13 июня брат целый день пробыл в его обществе, то Бикулов и Самсонов отказались от первоначальных показаний. Узнав, что Михаила Кожепарова обвиняют в попытках изнасилований и убийств детей, они, не сговариваясь, заявили, что не помнят точной даты разгрузки дров. Они и раньше её не помнили, но Виктор Кожепаров ещё в июне уговорил их назвать на допросах именно 13 июня дабы спасти брата от обвинения "по хулиганской статье". В знак благодарности младший брат обещал "напоить и накормить обоих", в общем, как говорят теперь, "накрыть поляну". Желая спасти Михаила Кожепарова от колонии за незначительное правонарушение, оба сердобольных друга согласились в июне дать ложные показания ; теперь же, узнав, что обвиняется он в тяжких преступлениях против детей, решили сказать правду.
     Такова официальная версия изменения показаний двух важнейших свидетелей. К этому изменению свидетельских показаний ещё придётся возвратиться, пока же следует подчеркнуть, что 5 августа 1997 г. Михаил Кожепаров остался фактически без alibi.
     Впрочем, в тот самый день имело место ещё одно происшествие с куда более серьёзными последствиями. Именно из-за него история братьев Кожепаровых попала на страницы нашего сайта. В тот день в интервале 16:20 - 16:45 в Уфе в подъезде дома №25/1 по улице Авроры произошло нападение на 14-летнюю девочку. Напомним, что на этой же самой улице Авроры Михаил Кожепаров, как считало следствие, 13 июня попытался изнасиловать и убить 10-летнюю девочку.
     Теперь нападение закончилось умерщвлением жертвы. Как показало судебно-медицинское исследование, непосредственной причиной смерти явилась механическая асфиксия - душение руками. Погибшая подверглась вагинальному изнасилованию, в распоряжение судебных медиков попали образцы спермы насильника. И самое главное : глазные яблоки замученной девочки были неоднократно проколоты тонкой медицинской иглой, вроде тех, что используются для инъекций инсулина. Число проколов глаз превышало 30.
     Из-под ногтей жертвы были извлечены микрочастицы кожи, предположительно принадлежавшей убийце. Это свидетельствовало о возможном повреждении его кожных покровов на открытых частях тела (руках, шее, лице). Кроме того, из подногтевого содержимого были извлечены микроволокна хлопкового трикотажа, происходившего, видимо, от футболки нападавшего. Это тоже могло оказать помощь в идентификации личности преступника.
    
( на предыдущую страницу )                                                                 ( на следующую страницу )