| |
|
Серийные убийцы.
В тот день - т.е. 12 февраля 1942 г - Солнце зашло в Лондоне немногим позже 18 часов и в условиях затемнения на улицах стало хоть глаз коли. Около 19 часов неподалёку от церкви Сент-Албан (St Alban The Martyr Church) в районе Холборн 18-летний молодой человек, работавший курьером, проходил по своим курьерским делам. Его внимание привлекла подозрительная возня за углом одного из домов. Молодой человек в ту минуту не заподозрил ничего плохого, впоследствии он признался, что если бы решил, что там происходит преступление, то попросту убежал бы... Его можно понять - в военное время агрессивность грабителей и мародёров возросла чрезвычайно, что обуславливалось широким распространением огнестрельного оружия. Число преступлений с использованием разного рода "огнестрела" в 1940-е гг выросло в Великобритании более чем в 5 раз! По причине возросшей опасности патрули полицейского резерва в те дни заступали на задания группами по 5 человек и все они были вооружены винтовками. Так что страх молодого человека вполне объясним - за излишнюю ретивость вполне можно было схлопотать из темноты "маслину" промеж глаз и даже не увидеть своего убийцу! В общем, мальчишку привлекла возня в темноте и он решил, что там происходит нечто сексуальное. Не совладав с вполне понятным в его возрасте любопытством, молодой человек приблизился к источнику шума и включил фонарик. В его свете он увидел спину метнувшегося в темноту мужчины, пустившегося наутёк, и повалившуюся на мостовую женщину. Молодой человек не сразу сообразил, что стал свидетелем преступления, а когда понял, то испугался того, что преступник сейчас вернётся и довершит начатое. А заодно разделается и с ним самим. Отважный юноша помог перепуганной женщине подняться и, схватив лежавший подле неё на тротуаре подсумок с противогазом, побежал в сторону, противоположную той, в которой скрылся нападавший. В полицейском участке потерпевшая, которую звали Мэри Хэйвуд (Mary Haywood), рассказала довольно необычную историю.
   По её словам, она в пивном баре у площади Пиккадили познакомилась с группой военнослужащих в форме Королевских военно-воздушных сил (на языке оригинала: RAF - Royal Air Force). Офицеров в компании не было, все - сержантский состав. Весело поболтав, Мэри попрощалась и отправилась домой, но один из военнослужащих вызвался её проводить. Она не возражала, поскольку этот мужчина был очень мил, весьма приятен собою и хорошо воспитан. Они прошли довольно большое расстояние - примерно 2 км - мило разговаривали и всё, вроде бы, выглядело нормально. А потом, перед самым расставанием, мужчина сказал, что не может отпустить такую милую даму без поцелуя и даже наклонился, чтобы поцеловать, но... вместо этого схватил Мэри за горло левой рукой и принялся душить! Вечер моментально перестал быть томным.
  Неожиданное появление посыльного с фонариком испугало нападавшего, тот бросил жертву и убежал, потеряв подсумок с противогазом. Да-да, средство индивидуальной защиты, подобранное спасителем Мэри Хэйвуд, принадлежало именно её спутнику! Полицейские, выслушавшие этот рассказ, отнеслись поначалу к нему с нескрываемым скепсисом. Ситуация выглядела на первый взгляд довольно очевидной: дамочка сначала клеилась к военнослужащим в баре, потому ушла с одним из них, имея явное намерение вступить в предосудительную связь, но у них что-то там не срослось и решительный воин света в мундире RAF наказал её в доступной и понятной форме. То бишь, причинил физическое замечание. Ну и чего теперь, всех мужчин будем за такое наказаывать? Это довольно понятный для мужчин ход рассуждений, присущий порой полицейским, склонных оправдывать насилие в отношение женщин тезисом "сама виновата", признаем прямо - это своего рода мужской шовинизм. В общем, в участке полицейские забрали у потерпевшей подсумок с противогазом, приняли от неё лаконичное заявление о случившемся, да и забыли думать об этой истории, рассудив, что Мэри сама же и виновата в произошедшем. Меньше надо хвостом крутить! Между тем, странные события на этой не закончились. Около 22 часов всё того же 12 февраля неизвестный мужчина в форме военнослужащего Королевских военно-воздушных сил заговорил на площади Пиккадили-сёркл с проституткой Кэтрин Малкахи (Katherine Mulcahy). Правда, последняя считала свои имя и фамилию неблагозвучными и предпочитала именоваться Кэтлин Кинг. Мужчина был учтив, вполне себе респектабелен и демонстрировал заинтересованность в интимной близости. Столковавшись о цене и перечне услуг, парочка двинулась на квартиру Малкахи, которая находилась в районе станции метро "Марбл арч" ("Marble Arch") - это почти что в 2 км от Пиккадили! Желание, однако, было велико и парочка к 22:30 достигла нужного адреса. Малкахи снимала комнату на первом этаже в квартире, в которой помимо неё проживали ещё 2 проституки. По стечению обстоятельств квартира в момент появления парочки оказалась пуста и эта деталь вполне определенно повлияла на настроение кавалера. Запершись в комнатке Кэтрин, тот без долгих церемоний схватил её рукой за горло. И всё могло бы для неё закончиться плохо, если бы не счастливое стечение обстоятельств - женщина сумела вырваться из захвата и выскочила из квартиры вон. При этом она удачно захлопнула за собой входную дверь и мужчина потратил некоторое время на то, чтобы в полной темноте отыскать и открыть запиравший её французский замок. Малкахи очень разумно использовала полученную фору. Она не стала убегать от дома далеко, а затаилась буквально в десятке метров от подъезда в разбитом авиабомбой здании. Она слышала, как неизвестный, пытавшийся её задушить, вышел на улицу и некоторое время стоял неподвижно, прислушиваясь. Очевидно, он рассчитывал услышать шум шагов убегающей жертвы, дабы броситься в погоню, но расчёт его не оправдался. Мужчина в форме RAF понял, что женщина затаилась где-то в темноте. Тогда он попытался обернуть произошедшее в шутку. С наигранным смешком, он выкрикнул что-то вроде: "чего ты испугалась, я же пошутил!" И добавил, что не хотел её напугать и дабы загладить вину, оставил в комнате Малкахи 5 фунтов-стерлингов. Сказав это, неизвестный ушёл. Кэтрин выждала минут 10, опасаясь возвращения нападавшего, но затем немного успокоилась и вышла из своего убежища. Вернувшись в свою комнату, она действительно обнаружила на тумбочке 5 фунтов стерлингов и это её крайне озадачило. Сумма была огромной по тем временам. Чтобы стало ясно, каков её эквивалент, можно сказать, что в тот год проезд на такси из центра Лондона в ближайшие пригороды стоил 5-7 шиллингов (т.е. 0,25 - 0,3 фунта стерлингов). А собственные интимные услуги Кэтрин Малкахи оценила в 10 шиллингов, т.е. 0,5 фунта. Это означало, что клиент заплатил ей в 10 раз больше и при этом сексом с нею так и не занялся! Трезво обдумав произошедшее, женщина поняла, что чудом избежала большой беды и встреченный ею мужчина гораздо опаснее, нежели это показалось поначалу. То, что он оставил столь большую сумму, свидетельствовало о его неспокойной совести, он пытался загладить свою вину, опасаясь жалобы в полицию. А стало быть, надо идти в полицию! Сказано - сделано! Малкахи отправилась в полицейский участок, где сделала заявление о нападении. Поначалу её не поняли, уточнили, была ли она ограблена, а когда выяснили, что нет, то предложили не морочить голову... Женщина, однако, оказалась настойчива, заявляла, что может опознать нападавшего и вообще готова помочь полиции. В конце-концов дежурный констебль сделал краткую запись об инциденте, в которой уточнил, что нападавший душил Маклахи левой рукой, да и отправил дамочку восвояси. Прошло ещё некоторое время. Около 3 часов ночи в полицейский участок в районе Мэрилибон, к северу от Пиккадили, прибежала взволнованная женщина, сообщившая об убийстве соседки. Преступление произошло в доме на Госфилд-стрит (Gosfield street) буквально часом ранее. Жертвой оказалась некая Маргарет Флоренс Лоу (Margaret Florence Lowe), 43-летняя проститука, проживавшая на снятой квартире вместе с 2-я подругами. Последние и подняли тревогу. Уже первый осмотр тела и места преступления показал изуверский характер произошедшего. Труп был обнажён, на шее убитой находился шёлковый чулок, использованный для душения. Бёдра и живот были исполосованы многочисленными длинными разрезами, оставленными холодным оружием. Общее число ран определить было сложно поскольку они пересекались под разными углами и непонятно были, причинялись ли они одним движением, или же несколькими, ясно было только, что разрезов не мнее двух десятков. Живот пересекал глубокий разрез длиной более 40 см, был виден кишечник. На груди трупа лежали нож и опасная бритва - оба предмета принадлежали убитой и хранились на кухне, убийца, очевидно, осматривал квартиру после того, как задушил женщину. Крови было сравнительно немного, что указывало на посмертность ранений.
 Маргарет Лоу без преувеличений можно было назвать жертвой обстоятельств. До некоторого момента она жила жизнью совершенно обычной женщины, воспитывала дочь Барбару и ничто не предвешало драматических перемен в судьбе. Но началась Вторая Мировая война, муж погиб, и денег стало катастрофически не хватать. Обучение 15-летней Барбары в пансионате требовало регулярных вливаний, поэтому занятие проституцией оказалось выбором практически безальтернативным. На момент убийства Маргарет исполнилось 43 года, она стыдилась своего ремесла, одевалась и красилась так, чтобы её нельзя было принять за проститутку. Стремление Маргарет быть похожей на обычную женщину, вызывало иронию коллег по цеху, если можно так выразиться. Они иронично называли её "Жемчужина" ("Pearl") или "Леди" ("Lady"). Брезгливость Маргарет имела одно важное для детективов следствие - она была разборчива в знакомствах и очень осторожна, у неё имелся ряд постоянных климентов, мужчин среднего возраста, которым она доверяла и которые никогда её не обижали. Это обстоятельство до некоторой степени сбивало следствие в толку и поначалу направило розыск убийцы в ошибочном направлении. Полиция принялась разыскивать постоянных клиентов Лоу, решив, что та не могла привести к себе незнакомого, да притом ещё и молодого, мужчину. Прошло ещё несколько часов и поступило новое сообщение о зверском убийстве женщины. На доме на улице Сассекс-гарденс (Sussex gardens), примерно в 500 м от упоминавшейся выше станции метрополитена "Марбл Арч", был найден обезображенный труп некоей Дорис Робсон. Женщина ещё 6 февраля пропустила платёж за комнату, обещала погасить долг в пятницу 13-го и... не явилась к владельцу жилья. Последний возмутился таким отношением и явился сам, открыл своим ключом комнату и обнаружил в кровати обнаженное тело Дорис, искромсанное ножом. Уже первичный осмотр трупа показал, что смерть наступила задолго до его обнаружения, примерно вечером 10 февраля или в первой половине дня 11-го. Понятно, что спустя двое суток или даже более, все "горячие" следы давно остыли. Другой проблемой явилось то, что Дорис Робсон оказалась вовсе не "Робсон". Полиции потребовалось некоторое время на идентификацию личности убитой, для этого пришлось привлечь упоминавшегося выше комиссара Фредерика Черилла. Оказалась, что убитую на самом деле звали Дорис Жуанэ (Doris Jouannet), на момент смерти ей исполнилось 32 года, прежде она попадал под суд по незначительным обвинениям, связанным с мошенничеством. Промышляла женщина в ту зимнюю пору, как несложно догадаться, проституцией. Комиссар Черилл, прибывший на место преступления, обнаружил отпечатки пальцев, по-видимому, связанные с преступником. Имелось совпадение с кровавым отпечатком большого пальца, найденном на подсвечнике, в квартире Оатли. Правда, в данном случае след был обычным, т.е. пото-жировым и он не обязательно мог быть связан с преступлением, но сам по себе факт того, что убийца бывал в этой квартире, представлялся исключительно важным.
 Поворот, конечно, был необыкновенным! А ведь не следует забывать, что помимо этих двух жертв, имелся и третий труп со схожим травмированием - Эвелин Оатли. Впору было признать появление в Лондоне серийного убийцы, с той, правда, оговоркой, что в те годы подобного словосочетания не существовало (кстати, все ли знают, кого, когда и кто так назвал?). На следующий день лондонские газеты сообщили жителям города о появлении убийцы, нападающего на женщин в условиях затемнения. Речь шла первоначально о 2-х эпизодах и сообщалось, что имеются подозрения в причастности преступника к ещё 1 убийству. На следующий день газеты повели речь уже о 4-х убийствах. С действиями таинственного преступника теперь стали связывать и убийство Эвелин Хэмилтон. О появлении в городе изувера написала даже главная газеты страны - "Таймс" - которая обычно игнорировала такого рода тематику, как свидетельство журналистики дурного вкуса. Но в те февральские дни стало уже не до демонстрации хороших манер и преданности традициям - надо было соответствовать тренду! Журналисты с ходу придумали убийце прозвище, точнее, два, весьма схожих по смыслу - "The Blackout Ripper" ("Резатель из темноты") или "The Blackout Killer" ("Убийца из темноты").
 Вся правоохранительная система была брошена на поиск преступника. Разумеется, тщательному изучению подвергалсь статистика криминальной активности за январь-февраль, поскольку казалось довольно очевидным, что преступник появился в городе сравнительно недавно. И тут внимание детективов Скотланд-ярда привлекли нападения на Мэри Хэйвуд и Кэтрин Малкахи. Никто их не расследовал, ибо время военное и не до того, но в суточную сводку происшествий они попали и с некоторой задержкой всё-таки привлекли к себе внимание. В самом деле, оба инцидента произошли за считаные часы до убийства Маргарет Лоу, причём, нападавший знакомился с жертвами в районе Пиккадили, там же, где обычно искала клиентов и Лоу, как можно пройти мимо таких совпадений! Два сотрудника Скотланд-ярда - старший инспектор Эдвард Грино (Edward Greeno) и старший детектив Берт Спаркс (Bert Sparks) - 15 февраля прибыли в полицейский участок чтобы побеседовать с Мэри Хэйвуд и не без удивления узнали, что там лежит подсумок с противогазом, забытым нападавшим на месте преступления. Полицейские подумали, подумали, да и позвонили в Отдел учёта персональных данных, объяснили ситуацию и попросив направить специалиста для осмотра улики, может, что ценное увидит? Начальник Отдела Фредерик Черилл, услыхав о душителе-левше, до такой степени заинтересовался сообщением, что лично отправился на осмотр улики. Комиссар не нашёл отпечатков пальцев, пригодных для идентификации, но сделал другое ценное открытие. Вытащив противогаз их брезентового подсумка, он вывернул последний наизнанку и почистил ткань мягкой щёточкой. Из подсумка на белую бумагу посыпался странный чёрно-красный порошок. Черилл поначалу даже не понял, что же именно он видит. Ему понадобились несколько секунд, чтобы понять - перед ним угольно-кирпичная смесь... такая же точно, что была на полу в бомбоубежище на Уиндхем-стрит. Том самом, где утром 9 февраля было найдено тело Эвелин Хэмилтон. "Этого парня надо обязательно найти". - подвёл итог комиссар Черилл. - "Вероятно, это и есть наш левша!" Грино и Спаркс знали, что слова комиссара - это не догма, но руоководство к действию, поэтому стали действовать! На подсумке был нашит номер "525987". Хотя в Великобритании противогазы выпускали 9 заводов, их приёмку и распределение осуществляло один отдел Министерства обороны, поэтому уже утром 16 февраля стали известны имя и фамилия человека, которому противогаз был вручён. Им оказался некий Гордон Фредерик Камминз (Gordon Frederick Cummins), военнослужащий RAF, прибывший в Лондон 6 февраля 1942 г для прохождения курса краткосрочной подготовки. Уже то, что убийства в Лондоне начались сразу по приезду Камминза, казалось само по себе очень подозрительным. Грино и Спаркс отправились на допрос Камминза. В скром времени к ним присоединился и комиссар Черилл, пожелавший лично дактилоскопировать подозреваемого.
  Будучи вызван в кабинет командира части, Каминз признал, что противогаз под номером "525987" принадлежит ему, но заявил, что представить его не может ввиду утраты. По словам Камминза, сослуживцы весьма часто берут чужие вещи и не возвращают на место, возможно, противогаз находится у кого-то другого из его взвода. Гордон отрицал свой левшизм и заявив, что не ходит в самоволку и всегда ночует в расположении части. Он спокойно отнёсся в предложению пройти дактилоскопирование. Черилл пояснил, что полиция располагает отпечатками, оставленными убийцей на местах совершения преступлений, и их надо сравнить с отпечатками пальцев Камминза. Последний остался внешне спокоен и позволил "прокатать пальчики". А вот потом приключилось интересное! Комиссар, сделав оттиски пальцев и ладоней на дактокарте, предложил Камминза подписать её (подпись удостоверяла, что на бумаге оттиснуты пальцы именно этого человека, а не кого-либо другого). Камминз взял ручку левой рукой и непринужденно расписался! От волнения он позабыл, что всего 10 минут назад утверждал, будто является правшой!
 Женился Гордон в 1935 г на девушке, работавшей секретарём театрального режиссёра. К моменту ареста супруги жили раздельно, хотя формально не были разведены. Жена Камминза отрицала наличие у него каких-либо отклонений на сексуальной почве. Гордон был амбидекстром, т.е. человеком с одинаково хорошо развитыми руками. В детсве был левшой, но родители его переучили в правшу. Свою одаренность - а это именно двигательная одеренность - Камминз от окружающих скрывал, но рефлекторно или в особо ответственные моменты действовал как левша. Единственная интересная деталь личной жизни Гордона связана с его восприятием родителей. Он рассказывал сослуживцам, будто является бастардом, сыном некоего важного аристократа, члена Палаты пэров. Этим россказням никто особо не верил, поскольку в воинских коллективах всегда есть чудики, способные на голубом глазу пороть заведомую херь, но именно из-за этой болтовни Гордон заслужил ироничную кличку "Герцог". Словно бы подтверждая её оправданность, он старался держаться подчёркнуто корректно, по-аристократически, избагал фамильярностей и никогда не сквернословил. При этом много хвастался своими успехами среди женщин. Подчеркнутые отчужденность и высокомерие Камминза отталкивали сослуживцев, которые его не любили, хотя в глазах командования, повторим, он был почти что идеальным военнослужащим. Признательных показаний Гордон Камминз не дал и о совершенных преступлениях так ничего и не сказал. Защита его первоначально сводилась к тому, что его противогаз взял кто-то из сослуживцев, а сам он всегда ночевал в казарме. Но когда Камминз узнал о существовании окровавленного отпечатка своего большого пальца на месте убийства, то замолчал и отказался отвечать на вопросы. Никто из сослуживцев alibi его не подтвердил. Среди личных вещей Гордона были найдены предметы, принадлежавшие убитым им женщинам - ручка с инициалами DJ ("Дорис Жуанэ"), костяной гребень, соответствовавший тому, что носила с собою Эвелин Хэмилтон, а также изящный золотой портсигар с инициалами ЕО ("Эвелин Оатли"). Остаётся добавить, что Камминз был уверенно опознан выжившими жертвами, так что вопрос его виновности, строго говоря, вопросом и не являлся вовсе. Судим Камминз был только за убийство Оатли, что легко понять - прокурор не хотел затягивать процесс. Вина подсудимого была неоспорима, строго говоря, отпечаток пальца убийцы, оставленный кровью жертвы, являлся лучшей уликой из всех возможных вплоть до открытия технологии "ДНК-профилирования". Сам Камминз, разумеется, это понимал - он был разумным и высокоорганизованным преступником, способным думать перспективно и выбирать оптимальный вариант действий. В его случае оптимального варианта не существовало в принципе, все дороги вели на виселицу. Для преступника дилемма сводилась лишь к вопросу: дождаться ли исполнения приговора или же попытаться покончить с собою? Суд над Камминзом прошёл 27 апреля и уложился в 2 заседания. Присяжные обдумывали вердикт всего 35 минут, т.е. никаких сомнений они не испытывали. После суда Гордон подал апелляцию, оспаривая приговор не по существу, а по формальным признакам (в начале процесса имела место ошибка при представлении улик, потребовавшая роспуска жюри присяжных, так что суд фактически начинался 2 раза - 24 апреля и 27). Но апелляция была вполне ожидаемо отклонена, поскольку об отмене смертного приговора "Резателю из темноты" не могло быть и речи.
 После вынесения приговора Джон Камминз, отец убийцы, приезжал к нему в тюрьму практически ежедневно. Что доказывает существование между ним и сыном доверительных и очень тёплых отношений. Отец поддерживал Гордона до последнего дня жизни последнего. Повешен Камминз был 25 июня 1942 г, так и не сделав никаких признаний и никак не объяснив своих поступков. Завершая историю этого необычного преступника, следует, пожалуй, упомянуть две детали. Во-первых, кому-то моежт показаться странным то, что преступник демонстрировал совмещение двух очень несхожих способов криминального действия - душение и использование ножа. Читатели наверняка припомнят утверждения автора о том, что душат и режут разные типы убийц (у "душителей" хорошая потенция и они обычно осуществляют половой акт с жертвой, а "резатели" имеют проблемы с потенцией и сексуального контакта не имеют). На самом деле никакого противоречия в случае с Камминзом нет, напротив, мы видим очередное подтверждение тому, что "резатели" сексом с жертвой не занимаются. Камминз душил не потому, что ему это нравилось. Это была вынужденная мера, обусловленная наличием на улицах в условиях военного времени большого количества полицейских патрулей. Чтобы спокойно исполосовать жертву ножом, Камминз был вынужден сначала лишить её жизни самым простым и доступным способом, задушив, а уже после этого он предавался тому, ради чего затеивал нападение. Понятно, что если бы Камминз не опасался возможного появления полиции - нападал, скажем, в сельской местности или же на диком пляже - то он вполне обошёлся бы без душения. Второй момент связан с его очевидной опытностью. Он явно понимал, как надлежит себя вести, чтобы не вызывать подозрений, и действовал в целом инициативно и решительно. Камминз не носил с собою холодного оружия, что осложняло его распознавание при случайном задержании, он быстро ориентировался в незнакомой ему обстановке и в целом, безусловно, был очень хитёр и опасен. Уже после казни Камминза была предпринята проверка криминальной статистики в районах, расположенных неподалёку от его мест службы. Были найдены по меньшей мере 2 нераскрытых убийства женщин, совершенных в 1941 г в манере, похожей на ту, что демонстрировал Камминз. С большой вероятностью, в этих преступлениях повинен именно он. Но так ли это, мы не узнаем никогда. Как за давностью лет, так и потому, что все ответы убийца унёс с собою в могилу. | |
| . |
