На главную.
Серийные убийцы.

Охота на антиподов.
( интернет-версия* )

©А.И.Ракитин, 2016 гг.
©"Загадочные преступления прошлого", 2016 гг.

Страницы :     (1)     (2)     (3)     (4)     (5)      (6)     (7)     (8)     (9)

стр. 6



     На том и порешили. Осмотр жилища фон Эйнема был проведен достаточно тщательно и занял практически час. Сам фон Эйнем такого упорства, от полицейских, по-видимому, не ожидал. Детективы не поленились пересчитать все таблетки "мандракса", найденные в спальне Бивана, после чего попросили предъявить им рецепты. Владелец дома явно не сообразил чем чревато подобное предложение и вытащил из папки с банковскими документами целый ворох рецептов, которые полицейские тут же изъяли. Даже при беглом изучении попавшего в руки детективов богатства стало ясно, что подозреваемому назначался не только "мандракс", но и "рогипнол", и "ноктек", и даже "нитразепам". Т.е. все 4 психотропных лекарства сходились в руках одного пациента... Что важно - и детективы это отметили!- рецепты выписывались разными врачами, а это значит, что изучение рецептурных назначений каждого из них по отдельности не привело бы к выявлению Бивана фон Эйнема. Другими словами, пациент действовал весьма предусмотрительно и старался не брать рецепты на два лекарства у одного врача!

  
Австралийские масс-медиа весьма пристрастно следили за ходом расследования похищений и убийств молодых людей и подростков в Аделаиде. Уже после исчезновения Марка Лэнгли эта криминальная история стала известна далеко за пределами штата Южная Австралия, а драматические события, связанные с похищением Ричарда Кельвина, придали ей характер сенсационного реалити-шоу.


     Дальше стало интереснее. В процессе осмотра жилых комнат детективы словно бы невзначай уточнили у подозреваемого, какие ещё у него в доме имеются психотропные лекарства, помимо "мандракса"? Биван уверенно ответил, что других препаратов не имеет. Однако, при осмотре шкафа с личными вещами в спальне был найден пузырёк с "ноктеком". Когда у фон Эйнема спросили, что это такое и почему это лекарство находится у него, хотя он утверждает обратное? подозреваемый не придумал ничего умнее, как ответить, что не принимал его часто... В общем, оказался застигнут врасплох и опять ответил невпопад.
     Это был крайне неудачный ответ. И сам фон Эйнем скорее всего почувствовал, что сплоховал. Детективы рекомендовали фон Эйнему не покидать Аделаиду, однако, быстро выяснилось, что это пожелание он выполнить не сможет. Биван работал аудитором в крупной финансовой компании, которая как раз в эти месяцы участвовала в серьёзных многосторонних переговорах с участием предприятий Великобритании и Советского Союза. Ему предстояла длительная поездка в эти страны, о чём фон Эйнем не без гордости предупредил полицейских. Дескать, ребятки, я настолько ценный специалист, что вам не по зубам помешать мне выехать из страны!
     В общем, выяснилось, что Эйнем действительно должен уехать из страны в долгую командировку, но это обстятельство правоохранители решили обратить себе на пользу. За время отсутствия подозреваемого можно было провести обстоятельный обыск его имущества, поработать со связями, попытаться что-то получить через осведомительскую сеть - глядишь, что-то полезное с точки зрения продвижения расследования отыскать получится! На том и порешили.
     Буквально через четыре дня после осмотра дома, Биван фон Эйнем вылетел в Великобританию, а ещё через двое суток детективы SAPOL в сопровождении бригады криминалистов явились в его дом с целью проведения нового обыска. При обыске присутствовала мать подозреваемого, в процессе общения с которой выяснилась интересная деталь - оказалось, что 10 июля Беван вместе с матерью ездил на день рождения двоюродного брата, а проживал виновник торжества... менее, чем в 1,5 км. от того места, где был найден труп Ричарда Кельвина! Совпадение - что и говорить! - выглядело чрезвычайно интригующим и в дальнейшем к событиям того памятного дня нам ещё придётся возвратиться, поскольку обвинение и защита станут трактовать их диаметрально противоположно. Пока же вернёмся к обыску...
     Никаких явных следов совершения преступления в доме отыскать не удалось. Это было ожидаемо, никто из полицейских и криминалистов не рассчитывал обнаружить следы крови Ричарда Кельвина или нечто подобное. Понятно было, что подозреваемый располагал достаточным запасом времени для устранения всех улик, существование которых мог предполагать. Но имелась разновидность таких улик, о которых Биван вряд ли догадывался, а даже если и догадывался, то вряд ли смог их полностью устранить просто в силу технической сложности подобной задачи. Речь идёт о пыли и волокнах различной природы, происходящих из всевозможных тканных и вязаных материалов, мебельной обивки, а также шерсти животных. Напомним, на одежде Кельвина оказались найдены 925 волокон различного происхождения - строго говоря, одежда убитого подростка была сильно загрязнена!- и убийца при всём желании вряд ли смог бы полностью избавиться от всех источников этих волокон.
     Т.о. если Биван фон Эйнем был причастен к похищению Ричарда Кельвина, то в его доме и автомашине прежде всего следовало искать источники волокон, идентичных тем, что оказались найдены на одежде подростка.
     Криминалисты взяли образцы волокон с более чем 30 объектов из дома и автомашины фон Эйнема - кресел, постельного белья, ковровых покрытий пола, а также некоторых ворсистых деталей одежды - трикотажных кофт, шерстяных пиджаков и т.п. После этого началась продолжительная, растянувшаяся почти на 3 месяца, экспертиза по сличению изъятых волокон с теми, что были сняты с деталей одежды трупа. Помимо этого, точно такая же операция была проведена в доме Кельвина - там криминалисты также изъяли образцы волокон, которые подверглись аналогичному сличению с волокнами с одежды. Тем самым криминалисты надеялись исключить образцы "домашнего" происхождения.
     Эту кропротливую и очень ответственную работу проводила криминалист Сандра Янг и именно результаты, полученные ею, в значительной степени предопределили дальнейшее развитие расследования. Сандра пришла к заключению, что из 925 волокон, волоконных структур, ворсинок и волос, найденных на деталях одежды Ричарда Кельвина, лишь 7 могут происходить из его родного дома. Но по меньшей мере 260 ворсинок и волокон происходят от предметов из дома фон Эйнема и одежды последнего. Так, например, на носках Кельвина и его спортивных трусах оказались волокна, происходившие от коврового покрытия в спальне, на фублоке подростка остались тонкие волокна, происходившие из х/бумажного постельного белья, которое было найдено в спальне подозреваемого. На плечах и воротниковой области футболки криминалист отыскала 17 тонких полиэстеровых нитей, источником которых явился кардиган из смесовой ткани, обнаруженный в шкафу фон Эйнема.

     
Исследование под микроскопом разного рода волокнистых структур (ворса, волос, шерсти, нитей) способно дать информацию об их происхождении, форме, толщине; нагрев позвляет определить природу и состав; использование светофильтров и различного освещения даёт возможность с высокой точностью установить истинный цвет даже маленького кусочка волокна. Анализ волоконных структур обладает большой убедительной силой, особенно в тех случаях, когда удаётся обнаружить комбинацию нескольких разновидностей таковых, как это случилось при расследовании убийства Ричарда Кельвина.

Можно было оспорить каждый из этих выводов, назвав его случайным совпадением, но комбинация таких случайностей, одновременно реализовавшихся на одежде одного человека, представлялась выходящей за рамки игры случая. Не подлежало сомнению, что Ричард Кельвин бывал в спальне Бивана и тот обнимал подростка. Основываясь на выводах Сандры Янг, можно было уверенно сказать, что юноша ходил по ковровому покрытию в доме фон Эйнема, сидел на его кровати и подозреваемый обнимал подростка за плечи и шею!

Криминалист Сандра Янг, проводившая многомесячную экспертизу 925 волокон, обнаруженных на одежде Ричарда Кельвина, стала настоящим героем этого расследования. В ходе работы она сравнила между собой несколько тысяч волокон, изъятых из домов Кельвина, фон Эйнема, а также домов и одежды друзей подростка. Янг с высокой точностью определила источники практически всех волокон, доказав, что 260 из них происходили от предметов и одежды, связанных с Биваном фон Эйнемом. Экспертиза продлилась почти 7 месяцев, но её предаврительные результаты были оглашены на предварительном заседании суда уже через 3 месяца и повергли обвиняемого в панику.


     Интересную информацию "подогнали" оперативные работники полиции, занимавшиеся изучением лекарственных назначений всех практикующих врачей и лечебных учреждений Аделаиды за предыдущие 5 лет. Проверку эту правоохранительные органы затеяли с единственной целью - выяснить, как много седативных лекарственных препаратов назначалось фон Эйнему в последние годы. Результат превзошёл все ожидания. Оказалось, что с 15 декабря 1978 г. по 10 августа 1983 г. (т.е. за 243 недели) фон Эйнем получил рецепты по которым купил в общей сложности 5172 психотропных таблетки. Для того, чтобы употребить их лично, ему надлежало принимать по 3 таблетки ежедневно без перерывов на протяжении 4 лет 8 месяцев! Понятно, что такой объём сильнодействующих препаратов один человек принять никак не мог. Биван явно передавал эти препараты другим лицам и следствию на данном этапе было неважно, что именно делал с этими таблетками подозревамый - дарил друзьям, торговал или же незаметно опаивал ими жертвы. Факт нарушения законодательства в области оборота опасных медицинских препаратов был налицо.
     Одновременно велась работа с лицами из гей-сообщества Аделаиды, которых можно было использовать в качестве информаторов. На том этапе полиция не планировала привлекать их в качестве свидетелей в суде - это было бы слишком хорошо для того, чтобы оказаться реальным - но если бы кто-то сумел некоторым образом ориентировать следствие, то ценность подобной информации оказалась бы немалой. В конечом итоге затея полицейских принесла желаемый результат и даже в чём-то его превзошла.
     Детективам удалось развязать язык некоему гомосексуалисту-трансвеститу, имя и фамилия которого долгое время не оглашались и стали известны сравнительно недавно (о чём будет сказано в своём месте). Предусмотрительность эта не выглядела чрезмерной, поскольку "стукачу" за сотрудничество с правоохранительными органами могла грозить расправа от собратьев по "гомосексуальному цеху". Трансвеститы - это гомосексуалисты, переодевающиеся в женское платье и использующие макияж для придания внешнего сходства с женщинами. В отличие от транссексуалов они не используют гормоны и не проводят операций по изменению пола, т.е. в физиологическом отношении и юридически они остаются лицами мужского пола. Трансвестит, согласившийся сотрудничать с детективами SAPOL, на протяжении нескольких лет арендовал отдельный дом вместе с двумя другими трансвеститами. Вся эта весёлая компания занималась проституцией и вела соответствующий образ жизни - слонялась по злачным местам, имела широчайший круг общения в гей-тусовке и т.д.
     Информатор заявил, что фон Эйнем регулярно развлекался тем, что знакомился с молодыми мужчинами и подростками, опаивал их алкоголем с заблаговременно растворённым сильнодействующим снотворным и совершал с уснувшими половые акты. Биван чрезвычайно любил проделывать один забавный, как ему казалось, фокус - после совокупления с жертвой он засовывал ей в ректальное отверстие банку или бутылку из-под пива и делал несколько фотографий "полароидом". Информатор утверждал, что таких фотографий у фон Эйнема должно быть множество, целая коллекция. Эти фотоснимки он демонстрировал большому числу приятелей, так что о подобных проделках Бивана были осведомлены многие гомосексуалисты. Информатор считал, что фон Эйнем по вечерам специально выезжал на автомашине покататься по Аделаиде, чтобы заняться такого рода "пикапом" (т.е. заводить знакомства с автостопщиками). Биван был хорошим другом адвоката Дерренса Стивенсона, того самого, которого застрелили в июне 1979 г. и фокус с опаиванием автостопщиков снотворным они придумали вместе. После гибели адвоката Биван стал действовать осторожнее и, дабы привлекать к себе поменьше внимания, усовершенствовал технику похищения. Он стал ездить "на охоту" в сопровождении трансвеститов, которых окружающие принимали за девушек. Информатор лично участвовал в некоторых из таких поездок (и кстати, одно из условий его сотрудничества с правоохранительными органами заключалось в том, что в отношении него не будут выдвинуты обвинения в пособничестве совершению преступлений). Согласно его рассказам, благообразный мужчина в компании двух девушек не вызывал никаких подозрений гетеросексуальных юношей или молодых мужчин. Они спокойно усаживались в машину и охотно выпивали предложенное пиво, которое им подавал один из трансвеститов. В бутылку или банку заблаговременно подмешивалась лошадиная доза какого-либо снотворного и потенциальная жертва обычно засыпала, даже не допив ёмкость до дна. Информатор сообщил, что один раз изнасилование было осуществлено в доме фон Эйнема, но это было исключение из правил, обычно всё происходило прямо в автомашине.


     Помимо этого, трансвестит сделал важное уточнение относительно истории похищения Ричада Кельвина. Согласно словам осведомителя, подросток был похищен именно фон Эйнемом и никем иным. Об этом последний рассказал осведомителю через несколько дней после того, как в прессе и на телевидении началась суматоха.
     В последующем упомянутый информатор склонил к сотрудничеству с правоохранительными органами двух своих друзей, таких же трансвеститов-проституток, как и он сам. Таким образом, его первоначальные сообщения удалось отчасти проверить и детализировать. Согласно информации, полученной от этой компании, фон Эйнем не ставил перед собой цели убить изнасилованных им людей и если от его манипуляций кто-то и умирал, то это был явно нежелательный для насильника исход. По их рассказам, Биван пресытившись сексом с неподвижным телом, оставлял жертву где-нибудь в тихом месте примерно в том районе, куда потерпевший и направлялся. Это позволяло ему при угрозе разоблачения сказать, будто он высадил попутчика там, где тот просил, а что произошло с этим человеком дальше, он не знает. Биван уверял, что изнасилованные ничего после пробуждения не вспомнят - у них лишь будет болеть задница, не более того! Даже если жертва что-то и заподозрит, то ничего не докажет и не опознает сидевших в автомашине. Все трое информаторов утверждали, что не участвовали в похищениях Алана Барнса, Нейла Мьюира, Питера Стогнеффа, Марка Лэнгли и Ричарда Кельвина. Но при этом они заявили, что фон Эйнем брал в свои поездки не только их, но и других гомосексуалистов. Кроме того, для интимных встречь он снимал (обычно в паре с кем-то из друзей) какой-либо дом в западной Аделаиде. За последние годы, Биван сменил несколько таких адресов, ни один из которых не был известен осведомителям. Также они не смогли либо не захотели назвать товарища фон Эйнема, с которым он снимал недвижимость.
     Информация, полученная от трансвеститов, использовалась как ориентирующая, т.е. обвинения в отношении фон Эйнема на ней не базировались, сведения эти не разглашались и вообще факт существования такого рода полицейских агентов долгое время (едва ли не десять лет!) оставался строго секретным. То, что сообщили трансвеститы-"стукачи" отлично согласовывалось с данными, уже известными правоохранительным органам. По результатам обыска дома фон Эйнема стало ясно, что пленников в нём не содержали и никаких убийств в нём не осуществляли. Стало быть, имелось иное убежище, предназначенное для длительного удержания похищенных. Кроме того, фон Эйнем не имел медицинского образования и инструментария, необходимого для проведения операции, подобной той, что была зафиксирована на теле Марка Лэнгли. Если фон Эйнем был связан с похищением и последующим убийством Марка, а правоохранители именно так и считали, то некий врач из близкого окружения фон Эйнема должен был ему помогать. И рассказы трансвеститов косвенно эти догадки подтверждали.
     Полиция приложила большие усилия по установлению домов, которые Биван мог арендовать в последние годы. Эти здания следовало отыскать, поскольку там могли оставаться улики, способные многое рассказать о последних днях жизни похищенных людей. Однако, вся эта работа результата не дала, зданий, которые фон Эйнем мог бы использовать в качестве "тюрем" отыскать так и не удалось. В чем причина этой неудачи каждый волен предполагать самостоятельно, сообразно вооражению, но не подлежит сомнению, что бухгалтер фон Эйнем был человеком очень педантичным, умным и способным к планированию, скорее всего, он подумал над тем, чтобы обезопасить себя в вопросе аренды недвижимости. А как это было проделано технически, остаётся лишь догадываться.
     В целом, к моменту возвращения Бивана фон Эйнема в Австралию, правоохранительные органы получили информации достаточно для ареста. 3 ноября 1983 г. прямо в аэропорту его ознакомили с ордером на арест и надели наручники. Обвинения в адрес Бивана выдвигались только по эпизоду, связанному с похищением и убийством Ричарда Кельвина - остальные эпизоды хотя и считались (негласно) связанными в единую серию преступлений, всё же из соображений судебной тактики было решено не упоминать. Доказательная база обвинений в причастности фон Эйнема к этим убийствам была нулевой, поэтому прокуратура здраво решила добиваться осуждения по одному эпизоду, а уже потом начинать "крутить" Бивана по всем остальным случаям.
     Подозреваемый всё отрицал. Согласно его версии событий, во время исчезновения Ричарда Кельвина - т.е. 5 июня 1983 г. - он болел гриппом, лежал в кровати с температурой и просто физически был не в состоянии совершать поездки по городу. Рассказ о болезни отчасти подтверждался информацией по месту работы, согласно которой, тот приступил к работе лишь с 14 июня. Но это были всего лишь слова, поскольку никаких медицинских документов в подтверждение сказанному фон Эйнем не представил. Руководство компании пошло бы ему на встречу в любом случае, как ценному работнику. Кстати, такие же точно "дни по болезни" без всяких медицинских документов фон Эйнем брал и ранее, объясняя это тем, что ему надо отлежаться дома несколько дней. Странным образом эти "отпуска" или "отгулы" (это именно отгулы, но никак не больничные, поскольку документально ничем не подкрепляются!) совпадали с датами, когда исчезали другие молодые люди, упомянутые в этой истории. Правда, до поры - до времени об этом интересном совпадении прокуратуре упоминать не следовало, дабы не настораживать обвиняемого. Но даже в том случае, если бы у фон Эйнема и имелся больничный лист на первую половину июня 1983 г., это вряд ли могло бы сильно изменить оценку ситуации со стороны обвинения. К ноябрю уже было всем понятно, что у Бивана имеется широкий круг знакомств в среде медицинских работников - на это указывало большое количество полученных им рецептов на психотропные препараты - а потому обзавестись нужным документом прикрытия ему ничего не стоило.
     То, что фон Эйнем в первой половине июня не озаботился приобретением больничного листа для подкрепления собственного alibi можно объяснить лишь его самонадеянностью. Он, по-видимому, уже до такой степени уверовал в свою везучесть и бездарность полиции, что не посчитал нужным подстраховаться на всякий случай. И вот спустя полгода ему пришлось об этом пожалеть!
     В общем, разговоры о том, что в день похищения Ричарда Кельвина обвиняемый якобы болел, так и остались пустыми словами. Свои голословные утверждения он подкрепить заслуживающими доверие документами не смог ни тогда, ни в последующем.


     Не очень складно он объяснил своё времяпровождение и в те дни, когда труп Кельвина был оставлен в районе Керсбрук. Напомним, что по мнению экспертов, тело подростка было брошено там убийцей 8, 9 или 10 (крайний срок!) июля. Про 8 и 9 - пятницу и субботу - фон Эйнем ничего внятного сказать не мог, а вот за 10 число он зацепился, доказывая, что во второй половине дня присутствовал на дне рождении двоюродного брата и никак не мог заниматься "сбросом" трупа. Объяснение, однако, получилось так себе, не очень. И подпортила всю картину мамаша, заявившая, что Биван хотел ненадолго уехать с праздника, чтобы заправить автомашину. Правда, она не знала, уезжал он фактически или нет, но для следствия было важно то, что возможность такой поездки существовала и она обсуждалась. Биван хорошо знал окрестности горы Гоулер, он довольно часто там бывал, приезжая к брату, и всегда мог объяснить своё присутствие в том районе (кстати, в то время он и жил неподалёку, примерно в 7 км. западнее). Это до известной степени могло служить объяснением того, почему тело Кельвина было оставлено именно там.
     20 февраля 1984 г. состоялось прелиминарное (предварительное) судебное заседание, призванное решить, имеет расследование в отношении Бивана фон Эйнема судебную перспективу и не подлежит ли он освобождению по причине отсутствия примых улик. Во время этого заседания произошло событие, радикально повлиявшее на дальнейшую судьбу как самого обвиняемого, так и расследования.
    

(в начало)                                                                                             (продолжение)

.

eXTReMe Tracker