Протестантские писатели очень сильно исказили и прямо извратили историю инквизиции. Писатели атеистической закваски в этом их полностью поддержали ; учитель, так сказать, нашел благодарного ученика. Как формировался миф о "зверствах инквизиции" хорошо можно понять на примере 3-томного исследования Этьена Леона де Ламот-Ланьона "История инквизиции во Франции", изданного в 1829 г. Автор более чем 1000-страничного опуса проникновенно рассказал о том, что в середине 14-го столетия в Тулузе и Каркассоне было проведено более 1 тыс. процессов над ведьмами и более 600 из них окончились вынесением смертных приговоров. Пугающая статистика де Ламот-Ланьона была неоднократно повторена и растиражирована прогрессивными писателями. Их мало интересовало то обстоятельство, что в середине 14-го столетия инквизиция Тулузы не выносила упомянутых приговоров. Некоторые события, о которых упоминал де Ламот-Ланьон, имели место в реальности, но автор произвольно их сдвинул почти на 1,5 столетия ! Эта книга вошла в историю как одна из самых беспардонных мистификаций, воистину достойная пера Геббельса.
     Именно такими приемами формировался пугающий образ инквизиции. Помимо этого, большое значение имела и недостаточная информированность современников, не имевших возможности попасть в архивы и ознакомиться с подлинным делопроизводством по тем или иным расследованиям. Этот тезис прекрасно иллюстрируется примером историка Реджинальда Скотта, который в 1582 г. написал, что по делу "сент-осайдских ведьм" были казнены 17 или 18 женщин. Вплоть до 20 века эта цифра безоговорочно принималась на веру. Однако, когда были подняты подлинные материалы этого расследования выяснилось, что на самом деле были повешены только 2 колдуньи.
     Советские историки-атеисты, с присущей красному агитпропу беспардонностью, развили тезис о "зверствах инквизиции" и "палачах в сутанах" просто-таки до параноидальных масштабов. Ярким образчиком отечественных "разоблачителей" является И. Р. Григулевич, без цитирования писаний которого не обходится почти ни одно обсуждение истории инквизиции в русскоязычной части интернета. Замечательный чекист-нелегал, действовавший более двух десятилетий под псевдонимом "Макс", Григулевич внес немалую лепту в раздувание пожара мировой революции. Он участвовал в операциях НКВД по ликвидации Л. Троцкого в Мексике, А. Нина в Испании, был инициатором операции по уничтожению И. Броз Тито в послевоенные годы ( теракт не был осуществлен ). Не оспаривая высокого личного мужества агентов НКВД-МГБ в период Второй мировой войны и в последующие годы, все же следует иметь в виду идеологическую заданность всего, чем они занимались, в том числе, разумеется, и их литературного труда. Вряд ли стоит особо подчеркивать, что Григулевич не только не имел исторического образования, но и вообще не закончил школы. Можно привести громадное количество ляп, допущенных им на страницах собственных книг ( чего только стоит упоминание о якобы содранной инквизиторами с живота Великого магистра тамплиеров Ж. де Молэ коже ; на самом деле главу тамплиеров, как и его помощников, вообще не пытали ! ). Но тратить время на перечисление и опровержение "перлов" И. Р. Григулевича по меньшей мере непродуктивно, а кроме того, просто неинтересно. Пусть прах великого писателя-мифотворца и разведчика-нелегала в одном лице с миром покоится в стене Донского монастыря !
     Созданная Ватиканом "Служба святого следствия" была ничуть не хуже, а во многом даже лучше своего грубого и строгого века. Во всяком случае история инквизиции являет примеры строгого и взыскательного контроля за деятельностью трибуналов со стороны ватиканских престолоблюстителей. На самой заре инквизиции один из ее создателей, Роберт Бугр ( также известный как "Болгарин" ), создававший инквизиционные трибуналы на севере Франции, был отстранен от дел и заключен в тюрьму, где в 1236 г. и скончался. Есть и другие, весьма красноречивые, примеры наказаний инквизиторов за неправомерные действия.
     Так, в 1573 г. инквизиционный трибунал Валенсии казнил некоего гомосексуалиста Луиса Лопеса. В принципе, сексуальные преступники и извращенцы не подлежали суду инквизиции, поскольку их деяния, хотя и осуждались церковью, не содержали признаков преступлений против веры. Инквизитор Матео Юэт, виновный в осуждении гомосексуалиста, сам попал под суд и был осужден к казни через повешение. Юэт подал аппеляцию на имя Папы Римского, доказывая, что хотя и действовал пристрастно, но все же вполне в духе постановлений Святейшего престола. Результат аппеляции оказался совсем не тем, на который рассчитывал инквизитор. По приказу папы Римского Великий инквизитор Испании провел новое рассмотрение дела Матео Юэта, в результате чего последний был осужден к сожжению на костре. Приговор был приведен в исполнение 18 февраля 1574 г.
     Кстати, один из излюбленных тезисов хулителей инквизиции заключается в том, что все в работе "службы святого следствия" было формальным : и адвокаты, дескать, никого не защищали, и аппеляции никто не рассматривал. Вот как раз пример предметного рассмотрения аппеляции. Как говорится, не в бровь, а в глаз...
     Нет никаких оснований изображать инквизиторов этакими извергами рода человеческого, разе что кровь своих жертв не пившими сырой. На самом деле в инквизиционных трибуналах доминиканские монахи демонстрировали достаточно вдумчивый и взвешенный подход к показаниям обвиняемых и свидетелей. Процедура опроса и проверки прикосновенных к делу лиц, хотя и казалась весьма бюрократичной для своего времени, позволяла вскрывать оговоры невинных лиц и снижать угрозу неправомерных осуждений.
     Весьма показательна в этом отношении история Фернандо дель Кастильо, профессора богословия университета в Гранаде, доминиканского монаха, оклеветанного тремя еретиками-протестантами. Кастильо попал под инквизиционное расследование, одно время содержался под стражей, но пытке не подвергался и в конце-концов очистился от всех подозрений в свой адрес. Он был освобожден, прожил после этого долгую жизнь и даже стал духовником испанского короля Филиппа Второго. Скончался Фернандо дель Кастильо 29 марта 1593 г.

рис. 13 : Удавление гароттой перед сожжением. Инквизиторы отнюдь не всех, осужденных к сожжению заживо, действительно сжигали живьем. Если упорствующий еретик в последние минуты жизни раскаивался, его душили гароттой, затягиваемой вручную удавкой. Кроме того, в том случае, если казнимый демонстрировал полное презрение к боли и претендовал в глазах своих подельников на звание "мученика", его также обыкновенно умерщвляли перед сожжением. Для этого охрана выпускала в него стрелы, либо пускала в ход мечи : такая смерть называлась "от огня и железа". Подобная расправа в глазах инквизиторов намного снижала героический пафос смерти стойкого еретика.